Меган и Гарри: реальная история. Глава 12

Сассексы, чья принадлежность к королевской семье является их главным достоинством, все еще являются королевскими особами, и поэтому они будут иметь ценность, особенно в Соединенных Штатах, где их репутация остается незапятнанной, в отличие от Великобритании. Трудно представить себе, что они потеряют популярность в Соединенных Штатах в той же степени, в какой потеряли в Великобритании, или до такой степени, что они станут бесполезным товаром. Поэтому, скорее всего, всегда будут люди, которые захотят прочитать о них. Поэтому их коммерческая деятельность будет развиваться, наполнять их казну и увеличить их популярность у их поклонников.

Тем не менее, с течением времени они будут сталкиваться с опасностью постоянно уменьшающейся отдачи. Дилемма для таких общественных деятелей, как Тони Блэр и Сассексы, проста. Чем больше вы продаете себя, тем менее желанными вы становитесь. Но это не значит, что они не будут иметь высокой денежной ценности. Просто лопнувшие пузыри менее ценны, чем они были бы, если бы их репутация оставалась выше коммерческой деятельности.

Для их поклонников гонка Меган и Гарри за богатством – это не постыдная деятельность, а благородное стремление к финансовой независимости. Но для их критиков это просто жадность, ведь они стремятся к финансовой независимости, хотя уже обладают ею. Гарри стоит около 40 миллионов долларов, в то время как их доход от британского государства, не считая расходов, составлявших по меньшей мере еще 2 миллиона долларов, значительно превышал 3 миллиона долларов в год. Сама Меган стоила по меньшей мере 4 миллиона долларов. Учитывая это, они пытались оправдать крайнее стяжательство как стремление к финансовой независимости, когда на самом деле это: первое – жадность, второе – обман.

Если отбросить критику, реальность такова, что Меган и Гарри просто не имеют той суммы денег, которая им нужна, чтобы обеспечить образ жизни, который она, в отличие от него, хочет, или обеспечить свое будущее независимо от того, каким оно будет. Для среднего британца это выглядит как непростительная жадность.

И у Гарри, и у Меган хорошо налаженный послужной список благотворительности, и хотя Сомневающиеся Томасы  (возможно, аналог нашего Фомы Неверующего – прим. пер.) отмечают, что ее выходы всегда приносили ей максимальную пользу, его – нет.

Конечно, Гарри занимается благотворительностью, поскольку это неизбежно для королевской особы. Но до того, как в его жизнь вошла Меган, идея совмещать благие дела с личной выгодой даже не приходила ему в голову.

Весной 2020 года они предприняли первые шаги по созданию организации, которую намерены использовать в своей благотворительной и гуманитарной деятельности, наняв в качестве руководителя своего штаба и исполнительного директора Кэтрин Сен-Лоран. Она была директором Pivotal Ventures, фонда Мелинды Гейтс для поддержки женщин и семей. Позже, после отказа королевы разрешить им использовать Sussex Royal, они объявили, что назвали эту организацию Archewell. Они объяснили своим сторонникам: “Как и вы, мы сосредоточены на поддержке усилий по борьбе с глобальной пандемией COVID-19, но столкнувшись с этим, мы почувствовали себя обязанными поделиться историей того, как это произошло. Мы подключились к этой концепции для благотворительной организации, которую надеемся построить в один прекрасный день, и она стала вдохновением для имени нашего сына. Делать что-то значимое, делать что-то важное. Archewell – это имя, которое сочетает в себе древнее слово, обозначающее силу и действие, и другое, которое вызывает глубокие ресурсы, которые мы должны использовать. Мы с нетерпением ждем запуска Archewell, когда придет время”.

Это был не первый раз, когда они нашли время и труд объяснить, что их благотворительное предприятие будет не благотворительностью и не Фондом, а организацией, которая будет помогать другим, когда они почувствуют в этом необходимость. Этот подход обеспечит им максимальный простор для маневра, а также обеспечит им финансовую свободу. Хотя Гарри и Меган утверждали, что основной частью их целей всегда будет гуманитарная деятельность, реальность такова, что финансовое вознаграждение было не менее важным соображением.

Если бы альтруизм был их единственной или даже главной мотивацией, они могли бы оказывать гораздо большее влияние и выполнять гораздо более безупречную работу внутри королевской семьи. Но сейчас они будут находиться в другой категории и, как таковые, смогут получать вознаграждение, которое никогда не могло бы быть их, если бы они оставались работающими членами королевской семьи.

Если бы они остались в королевской пастве, Меган и Гарри пришлось бы довольствоваться тем, что теперь они считают относительной нищетой: приблизительный доход из королевской казны в размере $3 млн или $4 млн в год, еще $1 млн или $2 млн в год на расходы, такая же сумма на ее одежду из доходов герцогства Корнуолл принца Чарльза, не говоря уже о бесплатном жилье, которое они получили. Если сравнить королевскую работу с появлением в условленном месте и беседой в течение сорока пяти минут о себе или о каком-то дорогом вашему сердцу деле, и получением четверти вашего годового британского дохода менее чем за час, то очевидно, что выиграет финансовая независимость, как они сказали.

Надеюсь, Меган и Гарри смогут создать благотворительную организацию, которая поможет им достичь благ, которых они не смогли достичь, будучи членами королевской семьи. Но у них появятся проблемы, которых не было бы, если бы они оставались в королевской пастве. Теперь их неизбежно будут подозревать в получении прибыли при занятии благотворительностью. Конечно, у них есть финансовые консультанты и превосходные PR-представители, которые хорошо умеют выдавать одну вещь за другую и громко ругают любого, кто ставит под сомнение их деятельность. Но это не спасет их от подозрений и их последствий. Это не значит, что они не смогут сделать что-то хорошее в своих благотворительных начинаниях, но это значит, что они сделают меньше, чем могли бы сделать в королевской семье. Их цель состоит в том, чтобы в конечном итоге прославиться и быть признанными самой благожелательной парой в мире, и они вполне могут достичь своей цели. Но им придется быть очень осторожными, потому что единственное, что пресса по обе стороны Атлантики любит больше всего, – это когда привилегированные сами себя подставляют.

В Америке, в частности, существует тысяча и один способ, которым благотворительность, филантропия и гуманизм позволяют зарабатывать людям, собирающим средства. Они включают такие стандартные тонкости, как щедрые расходы, налоговые льготы и сделки quid pro quo (услуга за услугу). Это творческие процессы, которых Букингемский дворец всегда избегал и хотел бы, чтобы Меган и Гарри избегали тоже. Эти процессы также принесут Сассексам финансовую независимость, которую они хотят, но с ними придет и множество опасностей, если они не будут осторожны.

Хотя неосведомленным людям могло показаться, что JP Morgan был единственным финансовым учреждением, с которым Меган и Гарри имели дело, но с 2019 года они также налаживали связи с Goldman Sachs, якобы от имени благотворительности, но опять же с финансовой выгодой для пары, и как только фиговый лист гуманизма был отброшен в сторону, обе стороны приступили к реальному бизнесу – финансовой эксплуатации друг друга.

Для проснувшихся активистов, чья забота об окружающей среде настолько велика, что Гарри иногда с трудом встает с постели, выбор Goldman Sachs в качестве их второго институционального благодетеля может показаться странным. Это компания, которую критиковали во время кредитного кризиса за неэтичное поведение, поскольку она выступала против финансовых продуктов, которые сама же рекомендовала клиентам, в процессе зарабатывая миллиарды, в то же время обходясь своим клиентам в соответствующую сумму. Это привело к тому, что они согласились выплатить $5,1 млрд для урегулирования исков о неправомерных действиях в своем бизнесе. Десять лет спустя они снова были оштрафованы за неправомерные действия, на этот раз Британским управлением по финансовому поведению на сумму 34,3 миллиона фунтов стерлингов за искажение информации о более чем 200 сделках за десятилетний период.

Если бы Гарри и Меган по-прежнему работали под эгидой королевской семьи, нет никаких сомнений, что они были бы лишены возможности вступать в постоянные отношения с учреждениями, деятельность которых столь сомнительна. Но теперь, когда они стали свободными агентами, они могут заключать любые сделки, какие пожелают, хотя остается надежда, что они не запятнают себя, как это было с бывшими герцогом и герцогиней Пальма-де-Майорка.

Чтобы получить право вести дела так, как им заблагорассудится, Меган и Гарри закрыли свой королевский офис в Англии. Они собрали весь персонал Букингемского дворца и одновременно уведомили об этом всех пятнадцать человек.

“Это было как гром среди ясного неба, – сказал один из них моему другу. – Никто этого не ожидал”.

Все они проявили похвальную лояльность и огромную преданность делу, иногда даже перед лицом серьезных провокаций, поскольку именно они были на передовой, имея дело не только с критически настроенной прессой, но и с расстроенной парой, которая не могла справиться с разочарованиями, которые они постоянно испытывали.

С Меган и Гарри было нелегко работать, но их сотрудники легко выполняли поставленные задачи и, когда их нанимали, они ожидали, что останутся на своей должности в течение значительного периода времени. Королевские должности раньше были пожизненными, и хотя сейчас уже не так, они не должны быть временными назначениями. И все же именно такими оказались все рабочие места у Сассексов.

Некоторые из сотрудников, например, как Сара Лэтэм, были спорными, хотя она вела себя настолько безупречно, что была приглашена Королевой для консультирования по специальным проектам, в подчинение непосредственно личному секретарю Ее Величества Эдварду Янгу.

Однако большинство из них, в частности, Фиона Макилвэм, их личный секретарь, откомандированная из Министерства иностранных дел и по делам Содружества, таковыми не являлись.

Дэвид Уоткинс, которого переманили из модного дома Burberry в качестве эксперта по социальным сетям, оказался без работы, как и Марни Гаффни, помощник секретаря по коммуникациям, которая помогала организовывать их туры по Австралии и Африке.

Все они работали отлично, давали конструктивные советы, часто пытались выполнять свои задачи в чрезвычайно тяжелых условиях, не последним из которых было то, что офис за Атлантическим океаном продвигал другую повестку дня и создавал многие из проблем, с которыми им тогда приходилось иметь дело.

Меган и Гарри не хотели слышать, что постоянное общение с такими компаниями, как JP Morgan или Goldman Sachs, было равносильно лишению их королевского статуса. Но, как и все люди, которые работают на самом высоком уровне, Гарри и Меган хотели достичь максимума, и, как сказал мне кто-то из дворцовой администрации: “Меган придерживается такой позиции: все долларовые купюры зеленые, и когда они благополучно лежат в банке, не имеет значения, откуда они пришли. Главное, что они там есть. Гарри полностью поддерживает ее, как и во всем остальном”.

В конечном счете, у Гарри и Меган есть только одна вещь, которую не может предложить никто другой: его королевский статус. Ни у одного из них нет никакого другого таланта, кроме того, чтобы выдвигать себя в качестве исполнителей на мировой сцене. Одно дело быть хорошими ораторами, и совсем другое – что они могут сказать? Пока они действовали под королевским зонтиком, они были защищены от обвинений в оппортунизме, но теперь, когда они открыто присутствуют на рынке, они больше не пользуются престижем, которым обладают другие члены королевской семьи. На самом деле они – члены королевской семьи, которых можно купить или нанять, и это непростое положение, при котором необходимо сохранять престиж, который обычно ассоциируется с некоммерческой деятельностью королевской семьи.

Другие королевские семьи на протяжении десятилетий пытались превратить свой престиж в долларовые купюры. В конечном счете, все проваливалось. Был ли это король Румынии Михай, чья бабушка королева Мария пользовалась такой популярностью, что ей устроили парад на Уолл-Стрит, или король Югославии Петр, или потомки русских, немецких и австрийских, итальянских, греческих, датских и испанских монархов, никто из них не смог в конечном счете превратить блеск королевской власти в серьезные деньги.

Конечно, у Меган есть преимущество, которого не было ни у кого из них. Она американка, и к тому же опытная в работе с индустрией развлечений в своих интересах. С другой стороны, она была больше Хоуп Кук, бывшей королевой Сиккима, чем Грейс Келли, покойной принцессой Монако. И, как ясно заметили канадцы, когда выяснилось, что Гарри и Меган надеются переехать к ним навсегда, привлекательность королевской семьи, заключается в том, что она иностранная, не проживающая постоянно и недоступная.

Но у Гарри и Меган был свой план игры, и они его придерживались. Тариф на их услуги был установлен так высоко, что только миллиардеры и им подобные могут себе это позволить.

Единственной парой миллиардеров, которая сделала неоспоримый шаг вперед, были Билл и Мелинда Гейтс.

Обладая международным статусом гуманитариев с авторитетными полномочиями, у Гейтсов было все, что они могли пожелать с точки зрения престижа, за исключением королевской четы в своей конюшне. Теперь у них есть герцог и герцогиня Сассекские, и будет интересно посмотреть, как будут развиваться эти отношения. В какой степени эти четверо будут сотрудничать? У них достаточно общего, чтобы наладить прочные, постоянные отношения.

Ходили даже слухи, что Билл Гейтс может баллотироваться в президенты в 2024 или даже в 2028 году. Если это так, то только вопрос времени, когда какой-нибудь журналист, сочувствующий Сассексам, предложит Меган в качестве напарницы.

Жизнь на вершине не настолько загромождена, чтобы пары, имеющие много общего, могли игнорировать друг друга. Как упоминалось ранее, человеческий фактор никогда не следует сбрасывать со счетов. Мало других пар, разделяющих уровень престижа Билла и Мелинды Гейтс, поддерживающих их политические и гуманитарные симпатии, поэтому неудивительно, что им понравилось общение с парой, чья идентичность в значительной степени отражает их самих. Поскольку эта пара привнесла в свои отношения то, чего им не хватает, они соизмеримо ответили взаимностью.

Тем не менее, в важных отношениях пары явно неравны. Меган и Гарри – нищие родственники Гейтсов. Но это оказалось беспроигрышной ситуацией для всех заинтересованных сторон, подобно отношениям относительно бедного короля Испании Хуана Карлоса и чрезвычайно богатого короля Саудовской Аравии Абдаллы. Когда серьезно богатые считают себя равными с теми, кто значительно беднее их самих, то большая сумма для одной стороны может оказаться пустяком для другой. В определенных кругах шепчутся, что магнат Microsoft помог Сассексам, хотя и в незначительной степени по сравнению с тем, как Абдалла ибн Абдул-Азиз Аль Сауд спас Хуана Карлоса.

Конечно, есть важные различия между обстоятельствами Хуана Карлоса, который был правящим королем со всеми ограничениями, налагаемыми его положением, и гибкостью, которую Гарри и Меган создали для себя, когда начали работу по созданию своего состояния. Тем не менее поучительно узнать, что в 2008 году саудовский монарх приказал своему советнику по внешней политике, а позже и министру иностранных дел Аделю аль-Джубейру выплатить 100 миллионов долларов на счет панамской компании Lucum, принадлежащей испанскому суверену, в швейцарском частном банке Mirabaud.

Это был прямой дар, как подтверждает формуляр, касающийся происхождения средств, и он показывает, насколько щедрым может быть богатый человек к тому, кого он называл своим более бедным “братом”.

Конечно, финансовые амбиции Гарри и Меган намного превышают такую ничтожную сумму капитала, как $ 100 млн. Их люди предсказывали, что они могут заработать в два, три, а то и пять раз больше этой суммы в год. Но еще неизвестно, станут ли супруги миллиардерами через пять лет, как надеются они и их советники.

В то же время до сих пор не известно, испытывали ли Билл и Мелинда Гейтс искушение одарить Гарри и Меган таким щедрым подарком, но в определенных кругах говорят, что они облегчили путь этой пары, помогая им, пока они обустраивались в своей новой жизни в Калифорнии.

Конечно, им помогал какой-то благодетель. Даже с учетом частных пожертвований принца Чарльза, расходы Гарри и Меган в Калифорнии намного превышали их средства.

Даже их безопасность была проблемой. У них больше нет статуса “людей, пользующихся международной защитой”, и поэтому они не имеют права на государственное финансирование их безопасности. Действительно, счета за обеспечение их безопасности были одной из проблем, из-за которых канадцы не хотели, чтобы Сассексы жили в их стране. Гарри и Меган бежали из Канады в Калифорнию за день или два до того, как канадцы сняли их охрану.

Американцы также отказались взять на себя это бремя, что было неудивительно, учитывая комментарии Меган о том, что Трамп вызывает разногласия и является женоненавистником, высказанные как публично, так и в частном порядке. Гарри также высказал свое мнение русским шутникам, которых он считал Гретой Тунберг и ее отцом, что у американского президента кровь на руках, потому что его политика в области изменения климата не согласуется с их политикой.

Мне достоверно известно, что принц Чарльз ни за что не дал бы 4 миллиона фунтов стерлингов в год на охрану Сассексов, даже если бы у него были лишние деньги – а у него их нет.

Образ жизни миллиардера требует серьезного дохода. Если вы Меган и Гарри, то вы, по крайней мере, в двадцать раз беднее, чтобы покрыть даже самые элементарные расходы миллиардера. Покупка дома в Калифорнии, съест половину вашего капитала. А есть еще
персонал, которому нужно платить, и все остальное, на что дохода уж точно не хватит.

Если не иметь хороших сделок, приносящих минимум $ 30 или 40 млн в год, невозможно поддерживать этот образ жизни без посторонней помощи. Только с благодетелем, который будет столь же щедр к королю Хуану Карлосу, как король Абдалла, Гарри и Меган могут сохранить свой образ жизни и избежать позора, продавая свои товары таким неподобающим образом, что их престиж упадет вместе с их способностью зарабатывать.

Меган и Гарри забросили широкую сеть. Мало того, что их заявки на Archewell предполагают, что они будут агрессивно рекламировать продукт, но что их ассортимент будет настолько всеобъемлющим, что они вполне могут стать миллиардерами, которыми они хотят быть, просто продавая побрякушки, которые могут не иметь реальной значимости, но станут желанными для покупателей, которые хотят иметь немного своей “классной” и гуманитарной мечты.

Конечно, Меган не собирается ограничивать себя подобными занятиями. Несмотря на то, что ей быстро приближается сорок, и у нее очень короткий срок годности в качестве ведущей леди, она заявляет о готовности возродить свою карьеру актрисы в надежде, что сможет убить двух зайцев: выиграть Оскар и заработать огромное состояние.

Ее люди сочинили историю о том, что она получила много предложений, ни одно из которых она не рассматривала, поскольку они были слишком “дрянными” для человека ее положения. Тем не менее, она остается открытой для предложений от серьезных режиссеров из списка А, которые могли бы продемонстрировать ее актерские таланты в образцовом свете кому-то столь престижному, как герцогиня Сассекс. Но ни один из режиссеров из списка А не побежал делать предложение Меган, поэтому время покажет, материализуется ли ее мечта быть принятой всерьез в качестве актрисы и заработать большие деньги в крупной постановке.

Гораздо более верный путь к большой славе и богатству лежит в плоскости взаимовыгодных отношений с миллиардерами-спонсорами и крупными компаниями, чьи бюджеты позволяют себе роскошь тщеславных проектов, выдающих себя за гуманитарную деятельность. Такие изощренные методы помогут Гарри и Меган успешно совершить переход от королевских бездельников к величественным добытчикам.

К Пасхе 2020 года в королевских кругах ходили слухи, что именно по этому маршруту намеревались отправиться Меган и Гарри, поскольку они хотели работать на самом высоком уровне, чтобы сохранить как можно больше королевского престижа и максимизировать при этом свой финансовый потенциал.

Подтверждение пришло, когда Кэтрин Сен-Лоран написала своим коллегам: “После почти девяти лет совместной работы с Фондом Мелинды Гейтс и командами Pivotal Ventures я начинаю новую главу и хочу поделиться своей контактной информацией, чтобы мы могли оставаться на связи. Со следующей недели я буду исполнять обязанности главы администрации и исполнительного директора нового некоммерческого предприятия для Меган М. и Гарри. Они сами вступают в новую главу, и я очень рада возможности сыграть вспомогательную роль в реализации их видения и дать им возможность добиться влияния на вопросы, которые имеют для них наибольшее значение”.

Люди, которые считали, что принц Гарри не может поведать ничего, кроме рассказов о его боли после смерти матери, явно недооценивали изобретательность Меган. Гарри не обязательно должен обладать большой глубиной или интеллектом. Как сын одного будущего короля и брат другого, он всегда будет известен.

Если она и Гарри в конечном итоге создадут благотворительную организацию, в которой они собираются в полной мере реализовать свои амбиции, она сделает правильный карьерный шаг, ведь освободившись от королевской паствы, они собираются стать Всемирными королем и королевой гуманизма. Поэтому они не будут нуждаться в одобрении людей в Британии, поскольку будут пользоваться уважением людей всего мира. Сможет ли эта степень успеха когда-нибудь заполнить пустоту, образовавшуюся внутри Гарри, покинувшего свою страну и все, что ему было дорого в ней, – это совсем другой вопрос.

Если им удастся успешно осуществить свой хет-трик, став миллиардерами или даже просто мультимиллионерами, то даже в случае развода Гарри и Меган, она к тому времени будет покрыта такой филантропической славой, что ее преосвященство будет в значительной степени неприкосновенно. В этом случае она будет продолжать ассоциировать себя с благотворительной организацией своего творения, тем самым увековечивая свое выдающееся положение и обеспечивая себе положение на мировой арене на всю оставшуюся жизнь. Вполне возможно, как и Джеки, на палубе какой-нибудь миллиардерской суперяхты.

Если кто-то и останется на обочине, то это будет Гарри.

Если бы Меган не подтолкнула Гарри к этому шагу, они не стояли бы сейчас на пороге возможного величия, которое он никогда не смог бы представить себе до того, как она открыла ему глаза на открывающиеся перед ними возможности. С этого момента, за исключением некоторых серьезных ошибок, двери, которые откроются перед ними, несут не только огромное богатство, но также известность и признание, превосходящие все, что он мог себе представить, когда был всего лишь вторым сыном принца Уэльского. Благодаря дальновидности, целеустремленности и находчивости Меган их возможности теперь могут расти в геометрической прогрессии. Теперь Меган отправится к большим деньгам через порталы славы, независимо от того, рядом с ней Гарри или нет.

Ирония судьбы заключается в том, что пара, столь явно любящая друг друга, породила огромное количество предположений о том, как долго продлится их союз. С самого начала их брака заключались пари, продлится ли он два года, три или пять.

Циники говорят, что Гарри считает, что его ждет долгий брак, но Меган учтет в уравнении возможность быть разведенной герцогиней Сассекской. Она достаточно хитра, чтобы понять, что бывшей жене герцога-принца будет гораздо труднее основать престижную благотворительную организацию и извлечь из нее выгоду, чем сделать это сейчас, когда они женаты.

“Он, бедняжка, верный щенок, идущий за своим хозяином, – сказал мне один из его кузенов. – Он не понимает, что, чем больше они вьют свое гнездо за границей, тем больше у нее стимула в один прекрасный день бросить его, уйдя с львиной долей выручки. Мы все в отчаянии за него”.

Бедняжка он или нет, но несомненно верный Гарри поддерживает свою жену до последнего. Они оба знают, что утонут или выплывут вместе, поэтому они бдительны в защите своего “бренда”. Это было особенно очевидно в длинном заявлении, которое они опубликовали для своих поклонников, когда поняли, что их королевский статус был опасно поставлен под сомнение в первые дни их “отступления”.

Пытаясь укрепить свой престиж после потери права использовать стиль Королевского Высочества, они заявили, что сохранят свою приставку “HRH”, тем самым “формально оставаясь Его Королевским Высочеством герцогом Сассекским и Ее Королевским Высочеством герцогиней Сассекской”, но больше “не будут активно использовать свои титулы HRH”, поскольку с весны 2020 года они не будут работать членами семьи. Они утверждали, что “хотя монархия или кабинет министров не имеют никакой юрисдикции в отношении использования слова “Королевский” за рубежом, герцог и герцогиня Сассекские не намерены использовать Sussex Royal или любую другую итерацию слова Royal на какой-либо территории (либо в пределах Великобритании, либо иным образом)”, с весны 2020 года.

Они жаловались, что “заявки на товарные знаки, которые были поданы в качестве защитных мер и которые отражали те же стандартные запросы на товарные знаки, что и для Королевского Фонда Герцога и герцогини Кембриджских, были удалены”, и что в то время как “есть прецеденты, когда другие титулованные члены королевской семьи искали работу за пределами учреждения, для герцога и герцогини Сассекских был введен 12-месячный испытательный срок”.

Не было никаких сомнений в том, кто составил это заявление. “Итерация” – это слово, которое редко используется всеми, но не Меган, которая сроднилась с ним со времен ее блогерства. Журнал People также цитировал ее друзей, называя несогласных с ее планами “скептиками” и “злобными”, потому что дворец настаивал на двенадцатимесячном испытательном сроке. Ее “друзья” утверждали, что таким образом королевская семья наказывала Меган и Гарри за то, что они хотели свободы.

Для знающих людей заявление Сассексов было не только неуважительным, но и полным неточностей. Оно вводило в заблуждение практически по всем пунктам, и я подозреваю, что оно было сделано, чтобы повысить авторитет Меган и Гарри в Америке, не заботясь о несправедливости претензий или потенциальном ущербе, который оно могло бы нанести монархии в Великобритании.

Во-первых, утверждение Гарри и Меган об их титулах Королевского Высочества было однозначно неверным. Хотя формально они оставались Королевскими Высочествами, им было запрещено пользоваться этим титулом. Это не зависело от их желания или нежелания. Они больше не имели права использовать то, что называли своим “префиксом HRH”, ни официально, ни неофициально. Очевидно, что различие между значением слов “технический” и “формальный” было незнакомо тем, кто составлял заявление. На самом деле, они формально сохранили титулы, но технически перестали иметь право их использовать.

Что же касается их утверждения о том, что монархия и Кабинет министров не обладают международной юрисдикцией в отношении употребления слова “Королевский” в той мере, в какой оно применимо к британской короне и всем предприятиям, зарегистрированным в Соединенном Королевстве или связанным с ним, то это было не только фактически неверно, но и воспринималось в Великобритании, как дерзкий и необоснованный вызов праву короны поддерживать свою чистоту. Существует множество юридически обязательных законов, таких как Закон о Компаниях 2006 года, который специально наделяет государственного секретаря по делам бизнеса юрисдикцией над королевскими наименованиями для “любого вида бизнеса”.

Это подкрепляет Парижскую конвенцию Об охране промышленной собственности 1883 года, которая защищает все королевские товарные знаки. США и Канада были в числе многих стран, подписавших конвенцию в 1887 и 1923 годах соответственно, поэтому любая попытка Сассексов заявить, что они имеют право использовать слово “КОРОЛЕВСКИЙ” без разрешения Короны, будет нарушать международные законы О товарных знаках.

Канада, будучи страной, главой государства которой является королева, также подчиняется правилам, регулирующим использование слова “королевский”, и все просьбы об использовании обозначения “королевский” должны направляться в канцелярию генерал-губернатора по адресу: 1 Sussex Drive, Ottawa.

Еще более абсурдным было заявление Гарри и Меган о том, что они имеют право использовать бренд Sussex Royal на международном уровне.

Их дальнейшее утверждение, что они “тем не менее” потворствуют Британской Короне в ее мелком отказе позволить им продавать себя под брендом Sussex Royal, могло бы показаться великодушием со стороны Сассексов в Соединенных Штатах, но в Британии это рассматривалось как претенциозное и безответственное сведение счетов избалованной и чрезмерно потакающей своим желаниям супружеской парой, не думавшей о том, какой ущерб они нанесли учреждению, благодаря которому они и были известны.

К этому времени британская пресса пришла к окончательному выводу, что Гарри и Меган – закоренелые лицемеры, считающие, что правила распространяются на всех, кроме них самих. На протяжении большей части предыдущего года их критиковали за то, что они не жили по правилам, которые сами проповедовали, но которые, тем не менее, поддерживали все остальные. Они отстаивали свое право нарушать национальные и международные законы и требовали, чтобы пресса уважала другие законы, которые нарушили они и их агенты, а не пресса. В частности, когда друзья Меган слили содержание ее письма отцу в журнал People, а затем подали в суд на Mail on Sunday. Именно ее друзья нарушили ее частную жизнь, заставив ее отца защищаться от обвинений ее “друзей”. Это не беспокоило американскую прессу, но беспокоило британцев.

Еще больше обиды в Британии вызвало то, что Гарри и Меган сравнили торговую марку Кембриджей со своим брендом Sussex Royal. Приведя в пример документы Кембриджей, они показали, как искусно Сассекская машина по связям с общественностью умела мутить воду в свою пользу и в ущерб другим.

И здесь снова была очень заметна разница между американским и британским менталитетом. В США люди даже не замечали важности того, что говорилось, в основном, конечно, потому, что британская королевская семья – это не их собственный институт. БКС для них просто источник гламура, восхищения, интереса или безразличия, в зависимости от точки зрения читателя. В Британии, однако, удар был заметен, несмотря на то, что не было никаких оправданных параллелей между ситуациями Сассексов и Кембриджей.

Во дворце никогда не было беспокойства по поводу того, что Кембриджи занимаются коммерческой деятельностью, которая может привести к негативным последствиям для монархии, и эта пара никогда не скрывала своих коммерческих намерений перед властями. То же самое нельзя сказать о Сассексах. Коммерческие планы герцога и герцогини Сассекских в течение последнего года были яблоком раздора в Букингемском дворце. Они хотели получить разрешение делать все, что им заблагорассудится, без привязки к дворцу. Никакого надзора, консультаций и, конечно же, никаких взаимных обвинений, как это произошло, когда дворец обнаружил, что они заключили сделку с Диснеем, и она записала закадровый голос для “Слонов без границ” осенью 2019 года.

На момент написания этой книги Меган и Гарри решили сотрудничать с американскими либеральными миллиардерами, причем, каждая сторона продвигала гуманитарные предприятия другой и получала вознаграждение за свои гуманитарные предприятия. Насколько серьезно Меган и Гарри будут восприниматься в ближайшие годы, зависит от многих переменных.

Я предвижу, что они нескоро уйдут из поля зрения общественности, потому что Меган и Гарри оба понимают, что слава – это товар с ценником, а чеканка монет – это не только деньги, но и слава и возможность использовать свои профили для продвижения своих целей.

Что касается славы и богатства в Америке, Меган права. Америка – это не Великобритания. Ее ценности в чем-то совершенно отличаются от наших, и то, что работает там, не работает здесь, и наоборот. Мне посчастливилось получить образование в Соединенных Штатах и прожить в Нью-Йорке до двадцати пяти лет. У меня там есть друзья и семья, и я часто навещаю их. Поэтому я вижу обе стороны медали.

Британская пресса, возможно, и хотела бы обманывать себя, полагая, что Меган и Гарри зачахнут на корню и умрут без их внимания, но ничто не может быть дальше от истины.
Даже когда рухнет этот брак, Меган и Гарри, или Меган сама по себе, будут по-прежнему иметь привлекательность. Может быть, не так много, как было бы, если бы они сохранили свое положение, хотя это может измениться в зависимости от того, за какого миллиардера она выйдет замуж впоследствии.

Всегда найдутся учреждения, которые хотят, чтобы у них выступали в качестве спикеров знаменитости первого уровня, даже если они больше не принадлежат к первому рангу, кроме как в пиар-кругах. В коммерческом мире есть также компании, которые будут платить хорошие деньги за знаменитостей, таких как Сассексы, чтобы помочь им в маркетинге их товаров или повышении их престижа. Это тоже будет потенциальным источником дохода.

Склонность Меган и Гарри к публичности, а также ее заявленное желание быть самой известной женщиной в мире, несомненно, будут продолжать сливаться с ее амбициями в конечном итоге иметь самую большую в мире аудиторию в Instagram. Она будет использовать свои предпринимательские навыки для максимальной финансовой и репутационной выгоды.

Я, например, буду очень удивлена, если в будущем мы не увидим больше шоу Меган, с Гарри или без него. Она манипулятор высочайшего класса, и я ожидаю, что она сделает все возможное, чтобы работать на самом высоком уровне, так долго, насколько сможет, и за все награды, которые она может получить для Гарри и себя. Она и Гарри на словах будут поддерживать гуманитарные идеи, которые будут апеллировать к их политическим пристрастиям.

Критиков будут называть расистами, антифеминистами и все остальным, что может быть придумано ее командой, а также их поклонниками. Единственная вещь, которую эти люди никогда не признают, – это то, что другие могут не любить Меган просто потому, что не верят ей.

Что касается Гарри, то я сомневаюсь, что он будет продолжать рассказывать о своих страданиях миру. Он, несомненно, придумает другие струны к своему смычку, когда будет петь за ужином и играть мелодию, которую хотят услышать его и Меган поклонники. Вы можете делиться своим горем только до тех пор, пока это не станет скучным. Более того, горе Гарри объясняет только часть его проблем с психическим здоровьем, как сказал мне один принц.

“Гарри винит смерть своей матери в вещах, которые не имеют к этому никакого отношения. Он не слишком умен, и Диана испортила его с самого начала. Она отказывалась признавать его место в системе вещей, так же, как отказывалась признавать свое собственное. Многие из его глубинных проблем были вызваны этим отсутствием границ. Он никогда не будет здоров, пока не посмотрит фактам в лицо. Лично я не думаю, что у него есть мозги чтобы сделать это”.

Есть, конечно, и другой взгляд на наследие Дианы. Поощряя Гарри верить, что он, как человек, был особенным, она освободила его от рабства его положения и позволила ему функционировать вне королевского мира. Потребовалось влияние Меган, чтобы показать ему, что он может оставить свой след в мире так, как он никогда не смог бы сделать без ее и Дианы участия.

Поворот, который Гарри сделал под влиянием Меган, поучителен. До встречи с ней у него была некоторая неуверенность в себе, рожденная осознанием того, что он не гений. Теперь под ее руководством он чувствует, что они являются такими могущественными силами, которые могут изменить мир.

Благодаря ее уверенности в себе и тому, что он не должен позволять себе быть “ограниченным” всем тем “дерьмом, в которое его воспитывали”, он, кажется, избавился от этих запретов и теперь принимает ее теорию, что они оба намного ярче, чем иеремиады, которые проповедуют осторожность и ценность границ. Они верят, что единственное, чего им следует бояться, – это самого страха, и поскольку каждый из них по-своему бесстрашен, то вместе они составляют страшную комбинацию.

Беспредельность, которую разделяют Гарри и Меган, должно быть, очень волнительна, и должна привести их к некоторым удивительным перспективам.

Беспредельность Меган, в отличие от Гарри, прививалась с раннего детства. Она была воспитана (особенно ее отцом) в убеждении, что она является силой, с которой нужно считаться, и что она имеет право, рожденное не из ранга или привилегий, или даже таланта или достижений, а из ее права “иметь голос”. Очевидно, она знает свои сильные стороны, которые больше связаны с решимостью, а не с образованием или даже информацией.

Бесспорно, ее сильные стороны значительны. Но критики, такие как Джина Нелторп-Коун, предполагают, что она так злоупотребляла ими, что они превращаются в слабости. Меган дала волю своему желанию править, контролировать, командовать, добиваться, что она неоднократно демонстрировала с тех пор, как вышла замуж за Гарри.

Она решила взять на себя королевский истеблишмент и победить его в их собственной игре. Она твердо убеждена, что ее путь – наилучший путь, что она имеет право на то, чего хочет, только потому, что она имеет на это право, будучи личностью, которой она является, и что тем, кто стоит на ее пути, не следует позволять одерживать верх. Эта женщина является грозным союзником, а также противником, которого нельзя недооценивать.

Ее критики говорят, что она балансирует на грани мании величия, что она поощряет Гарри становиться более сильным, чем это полезно для него, что ему не хватает ее контроля или интеллектуального мастерства и поэтому он будет подвергаться большему риску, чем она. Какими бы мощными ни были их силы, они нацелились слишком высоко, чтобы быть здоровыми.

Меган и Гарри поддерживают ценности, которые популярны среди большого количества людей, и до тех пор, пока они продолжают это делать, а она остается движущей силой в их отношениях, вероятно, они будут успешно играть в игру славы. Конечно, это может измениться, если она войдет в политику, потому что есть огромные различия между славой и политическими играми, главным из которых является то, что первое в основном связано с презентацией перед фасадом дома, в то время как второе чаще происходит за кулисами.

История Меган поучительна в том, насколько сильной может быть наивысшая уверенность в себе. Она может обеспечить вам место за главным столом, но вы вряд ли окажетесь в выгодном положении, если ваша самоуверенность создаст такую ненависть, что люди при вашем приближении будут бежать из комнаты, как это произошло в Британии.

Безграничная самоуверенность Меган до сих пор приводила к относительному богатству, одобрению и признанию. Королевская обстановка была слишком строгой и тесной для нее. Ее недоброжелатели могли бы сказать, что она похожа на Норму Десмонд из “Бульвара Сансет”, реальность такова, что она считала, что положение Королевского Высочества, королевской герцогини и старшего члена самой важной королевской семьи на Земле было просто слишком маленьким для ее амбиций и потребностей.

Как сказал сам Гарри: “Она не изменилась. Это та самая женщина, с которой я познакомился и на которой женился”.

Она увидела возможность создать новую платформу, которая позволила бы ей использовать свой голос, которая могла бы соответствовать ее собственным требованиям, которая принесла бы ей богатство, власть, признание и одобрение, к которым она стремилась. Достигнув всего этого, она покажет всем, как поклонникам, так и критикам, что она действительно необыкновенная, возможно, даже уникальная личность, и никто никогда не сможет снова отвергнуть ее, как отвергали тогда, когда она была скромным просителем в Голливуде.

Реальность такова, что потребности и амбиции Меган были просто несовместимы с тем, чтобы быть членом королевской семьи. Но она хитра, и хотя она своим уходом заслужила презрение британского народа, тем не менее она сделала это таким образом, чтобы повысить свой и Гарри рейтинг там, где было действительно важно для нее: в Америке.

То, как она это сделала, многое говорит о ней. Она понимала, что ей нужен хороший предлог. Подобно Диане Уэльской, которая понимала, что потеряет сторонников и свои привилегии, если признает, что хочет свободы, и обвиняла Чарльза в крахе своего брака, хотя на самом деле она была виновата больше, чем он, Меган должна была придумать более вескую причину для выхода из ситуации, за которую большинство людей отдали бы руку и ногу. Вместо того, чтобы признать: “Я хочу восхищения людей, а не критики, и я также хочу заработать сотни миллионов долларов, миллиарды, если смогу, а дворец мешает мне это сделать”, она начала говорить, что королевский образ жизни “сокрушает мою душу”, а также душу Гарри, и что ей нужно вытащить их “для нашего психического здоровья”.

В нескольких коротких фразах Меган превратила свое желание сменить ограниченную и сдерживающую королевскую платформу на ту, которая дала бы ей необходимую свободу передвижения, а также возможность контролировать ее, в вопрос жизни и смерти, без решения которого ей и Гарри грозит пожизненная психическая болезнь.

Не все в Британии были слепы к тому, как умеет Меган оборачивать всё в свою пользу. Один придворный, который восхищается тем, что он называет ее «спокойной выдержкой», говорит: «Вы не вырвали бы ее отсюда даже с помощью атомной бомбы, если бы ей дали свободу зарабатывать все деньги, которые она хочет».

Меган хотела иметь свободу извлекать из себя и Гарри максимальную коммерческую выгоду, оставаясь при этом работающим членом королевской семьи. Но даже в этом случае она все равно стремилась бы создать американскую платформу не только потому, что она хотела получить одобрение, в котором нуждалась, но и потому, что она могла бы более успешно контролировать освещение событий с помощью ручной американской прессы, а не неконтролируемой британской.

Во дворце был настоящий шок от того, что Меган “опустится до того, чтобы использовать психическое здоровье в качестве прикрытия тому, что по сути своей является жадностью и
потворством своим желаниям”, – сказал один из придворных.

“Только избалованные дети думают, что их психическое здоровье ухудшится, если они не получат всего, что хотят от жизни. Зрелые люди справляются с разочарованием, а разочарование – это то, с чем каждый должен уметь справиться. У вас хорошее психическое здоровье только, если вы можете справиться с этим позитивно. А если не можете, значит, вы избалованный ребенок, которому следует повзрослеть”.

Ее блоги указывают на то, что она всегда была склонна верить, что разочарование от недостижения своих амбиций может повлиять на психическое здоровье. Но дворец неправильно понял ее отношение и полагал, что она только цинично эксплуатирует его, узнав, что Гарри, Уильям и Кэтрин настолько интересуются этой темой, что уже создали движение Heads Together в 2016 году.

В сфере психического здоровья существует понимание того, что вы можете оставаться психически здоровыми даже тогда, когда жизнь бьет ключом по голове, но вы должны адаптировать свои амбиции к реальности. Однако бывают моменты, когда жизнь настолько подавляет вас, что вам нужна помощь. Психическое здоровье – это не то же самое, что поверхностное счастье. Оно хорошо справляется с тем, что происходит, даже когда дела идут не так хорошо, или, может быть, когда они настолько хороши, что нарушают ваше душевное равновесие.

Уильям и Гарри были хорошо известны в придворных кругах тем, что у них были собственные проблемы с психическим здоровьем, вызванные не только смертью Дианы, но и эмоциональными потрясениями их детства. Они были типичными детьми развода, и это дало им понимание того, как несчастье влияет на психическое здоровье.

Кэтрин, напротив, была из счастливой семьи, но ее брат Джеймс Миддлтон страдал от депрессии, демонстрируя, что счастливое семейное происхождение не гарантирует хорошего психического здоровья.

Говоря о психическом здоровье, Меган и Гарри ставили себя в неоспоримое положение, и трактовали свое желание “стоять на собственных ногах” и достичь “финансовой независимости” как проблему “психического здоровья”. Это оказывало сильное влияние на молодое поколение, а также на американцев, которые были их конечной целевой группой.
Это также показало дворцу, какими умными манипуляторами они были, превращая свои амбиции во что-то, чему могла бы посочувствовать их целевая аудитория.

По словам одного из друзей Гарри, “Меган счастлива только тогда, когда она может делать то, что ей нравится. Он счастлив в основном тогда, когда его помещали в надежную структуру с четкими границами и ясными ожиданиями, как в армии”. По словам его друга, “Гарри не обязательно должен был делать только то, что ему нравилось, чтобы быть счастливым. Он с радостью делал с коллегами любую работу, даже когда задания были не из приятных. Пока они были необходимы и имели смысл в соответствующем контексте, он был “готов к этому”.

Меган не столь самоотверженна. То, что ей нравится, ей нравится; в том, что ей не нравится, она не хочет принимать участия.

Она не видит никакой пользы в том, чтобы изменять себя, приспосабливаясь к какой-либо системе; система должна измениться сама, чтобы приспособиться к ней.

Что бы вы ни говорили о ней, требуется смекалка, смелость и способность выйти замуж за королевского принца, стать королевской герцогиней, решить, что образ жизни вам не подходит, и суметь сделать то, что никогда не делала ни одна другая королевская жена, а именно убедить его, что есть жизнеспособная и даже более привлекательная альтернатива, которая даст вам все, что вы хотите. Это очевидная самоактуализация в ее самой откровенной форме, гимн эффективности полномочий и решимости. Хотя Гарри со всем этим согласился, на самом деле это творение Меган, и она заслуживает похвалы.

Что ж, они ушли. Меган и Гарри добились своего. Они освободились от системы, которая, по их мнению, ограничивала их возможности, и заменили ее системой собственного производства. Она велела своим друзьям объявить всему миру через журнал People, что она счастлива от того, что они покинули Британию, и взволнована своими перспективами на будущее.

Они сейчас в Калифорнии, закладывают основы для образа жизни, который они хотели. Несмотря на их заявленное стремление к уединению, они переехали в место, где папарацци будут иметь доступ к ним так, как этого никогда не было бы в Великобритании или Канаде.

Правда в том, что и Гарри, и Меган хотят все возрастающей славы; они просто хотят ее на своих условиях. Они хотят голливудскую версию, а не Британскую, королевскую. Они не хотят делать то, что делают другие члены королевской семьи, а именно вставать со своих постелей в шесть тридцать утра, чтобы одеться и быть готовыми к 8-часовому полету на вертолете в срединные земли Англии, где они встретятся с группой рабочих, перережут ленту или две, встретятся с группами школьников, откроют мемориальную доску, пообедают с мэром и местными достойными людьми, после чего продолжат серию бесславных встреч и взаимодействий на протяжении оставшейся части дня, а потом они вернутся домой, чтобы переодеться и отправиться на вечернюю встречу.

Сассексы освободили себя, чтобы иметь то, что они назвали обычной жизнью, хотя обычная жизнь строго относительна, ибо это – обыденность сверхпривилегированных. Они говорят, что любят совершать долгие прогулки, заниматься вместе йогой, много играть с Арчи и готовить. Они хотят иметь много свободного времени, чтобы сосредоточиться на себе и Арчи, которого они хотят воспитать как “обычного человека”. Это явно более простая жизнь, с меньшим количеством требований и большей сосредоточенностью на себе, чем это было бы возможно, если бы они оставались рабочими членами королевской семьи.

Но это, несомненно, только часть картины, потому что Меган – это локомотив, который намеревается сделать большое состояние, но она не отказалась и от других своих великих амбиций, включая, желание опередить Диану, стать самой известной женщиной в мире, с самым большим количеством подписчиков в Instagram и, возможно, даже стать президентом Соединенных Штатов Америки.

Поэтому много времени тратится на то, что ее недоброжелатели считают заговорами и интригами, а ее поклонники – творческой и находчивой стратегией действительно экстраординарной личности.

Несмотря на все жертвы, которые принес Гарри, похоже, он чрезвычайно привязан к Меган. Он добровольно, если не с радостью, отказался от своего собственного мира ради того, который, по ее мнению, они могли бы создать вместе. Однако к апрелю 2020 года стало очевидно, что он с трудом справляется с этой задачей. Приматолог и антрополог доктор Джейн Гудолл, подруга этой пары, первой нарушила молчание и подтвердила, что Гарри трудно приспособиться к новой жизни. Другой его друг сказал, что он жаловался, что он “не подписывался ни на что из этого”, когда женился и задавался вопросом, “во что он ввязался”.

Тревожные колокола зазвенели в Британии, когда он начал сомневаться в целесообразности ухода из армии. Пока он “барахтался”, бдительная и озабоченная дворцовая команда начала действовать. К маю мне позвонил безупречный источник и сообщил, что дворец начал строить планы относительно его возможного возвращения. Одного.

Очевидно, сильной личности Меган было недостаточно, чтобы обеспечить ему структуру и безопасность, которые он привык получать от армии, и ее планы на их славное совместное будущее не были удовлетворительной заменой.

Как он в конечном счете будет справляться, имея жену, которая считает внешние ограничения провокацией, которую нужно преодолеть или избежать, еще предстоит выяснить. Неужели Меган совершает ту же ошибку, что и Диана? Жена, которая держит мужа под каблуком и слишком настойчиво требует, чтобы ее муж отказался от всего, что ему дорого, чтобы она была счастлива, может подтолкнуть даже самого услужливого мужа к выводу, что жертвы не стоят того, чтобы сохранять брак.

Наступил момент, когда принц Чарльз понял, что скомпрометирует себя и исчезнет, если не предпримет тактического отступления. Это прозвучало предсмертным звоном брака Уэльских. Могут ли требования Меган разрушить и ее брак?

По ее собственному признанию, она не хочет иметь дело с “любым негативом”. Это означает, что слово “нет” она считает неприемлемым. Неизвестно, чем это обернется, если Гарри когда-то отклонится от ее сценария настолько, что перестанет петь с ней в унисон, или даже просто выведет ее из себя, молча не соглашаясь с ней.

В любом браке должно наступить время, когда пара, даже такая подходящая друг другу, как Гарри и Меган, расходится. Станут ли потери Гарри настолько велики, что они сломают хребет браку, – это теперь вопрос, который был бы немыслим даже в январе 2020 года. Хотя Гарри все еще влюблен в Меган, пустота и непредсказуемость их образа жизни уже показали, что у них с Меган принципиально несовместимые подходы. Один из факторов, который мог бы повлиять на то, что он будет продолжать вести такой неопределенный и неустойчивый образ жизни, – это вопрос о том, что произойдет с Арчи, если они с Меган разойдутся. Меган уже сложила карты в свою пользу, переехав с семьей в Калифорнию. Если ему не удастся вернуть себя, Арчи и Меган в Великобританию до развода, она будет иметь право оставить Арчи в Калифорнии. Это обрекает отца и сына на трансатлантические отношения.

У Меган есть грозный союзник в лице ее матери. Дория, очевидно, высказала мнение, что лучшее, что могла бы сделать ее дочь, – это уехать из Британии и начать новую жизнь в Соединенных Штатах. Она утверждала, что беспокоится о психическом здоровье Меган, потому что ей так плохо в Британии.

“Она не понимает, что можно быть психически здоровым, не добиваясь все время своего”, – сказал мне один придворный. – Она не понимает, что есть огромная разница между требованиями избалованного, титулованного, переросшего ребенка и здоровыми ожиданиями разумного человека”.

Дория, с ее образованием социального работника и опытом общения с обездоленными и неадекватными людьми, не имеет опыта общения с людьми привилегированными людьми.

“Миссис Рагланд – приятная и достойная женщина, но у нее очень мало опыта общения с миром в целом, а тем более с королевским миром. Что же касается ее дочери, то она самая избалованная и требовательная из всех, с кем я когда-либо имел несчастье столкнуться”, – сказал один из придворных.

Это мнение не разделяют поклонники Меган. Они считают, что ее влияние на Гарри помогло ему освободиться от его образа жизни, который мешал ему сосредоточиться на том, что действительно важно. Для них он является выгодоприобретателем ее щедрости, но для значительного числа британцев он стал жертвой заговора. И хотя его все больше и больше считают избалованным ребенком, его очевидное желание представить свою жену в выгодном свете, порождает как жалость, так и осуждение.

И снова в дело вступает человеческий фактор. Семья пришла к выводу, что в первые дни брака и, конечно же, до него они не понимали, насколько хрупки с точки зрения психического здоровья Гарри и Меган. Они – котлы бурлящих, перегретых эмоций, которые не только угрожают вспыхнуть, но и часто вспыхивают. Их страдания до переезда в США были осязаемы. Близкие были ошеломлены, увидев, насколько они по-настоящему были несчастны, несмотря на то, что так много для них было сделано и несмотря на то, что они были так влюблены друг в друга.

Эмоциональную нестабильность Гарри удавалось сдерживать до его женитьбы, но под руководством Меган он научился “входить в контакт” и потакать своим эмоциям, давая им полную волю, как это делала она с тех пор, как они поженились, и она обрела компаньона по оружию, который поощрял, а не сдерживал ее. По мере того, как они поднимали друг друга на все более и более высокие высоты честолюбия, решимости и страсти, преобладающей эмоцией была не радость, а несчастье. Этот диссонанс вызывал и беспокойство, и недоумение. Это отношение было кратко выражено Майком Тиндаллом, мужем дочери принцессы Анны Зары Филлипс, двоюродной сестры Гарри, который резюмировал мнение всей семьи, сказав: “Единственное, чего я хочу, чтобы они были счастливы. Они должны найти свой путь, и если они счастливы, и счастлив Арчи, тогда это все, что вы можете пожелать им. Я уверен, что они это сделают”.

Отношения Гарри и Меган всего за полтора года превратили их из одной из самых популярных пар на земле в одну из самых оскорбляемых на его родине. У каждого из них есть глубокие резервуары страсти, потворства своим желаниям, правам и агрессии, которые привели их к этому. В то время как никто не беспокоится о том, как будет выживать Меган, близкие Гарри боятся того, что произойдет с ним, если конечность, на которую он забрался при активном содействии Меган, отломится.

“Эта перспектива слишком ужасна, чтобы думать о ней, – сказала мне принцесса. – Есть такие слова, о которых даже думать не хочется, а тем более произносить. Этот страх, что Гарри может полностью потерять сюжет, может быть, даже навредить самому себе, – вот что стоит за предоставленной им свободой”.

Самые поверхностные исследования показывают, что Гарри и Меган испытывают глубокую эмоциональную боль, и которые также значительно более эмоциональны, чем средний человек. Хотя оба они возлагают вину за свои страдания на очевидные вещи – он на смерть матери, она на ее расовую идентичность – их критики утверждают что страдания, в которых они признались, также связаны с более фундаментальными аспектами их идентичности, такими как их чрезмерная эмоциональность и склонность к чрезмерной персонализации.

Гарри всегда считался гораздо более эмоционально неустойчивым, чем Уильям, не из-за смерти матери, а из-за того, что мать избаловала его. Страдание Меган, похоже, больше связано с тем, что ее отец слишком баловал ее с раннего возраста, в результате чего ей даже в детстве было трудно справиться с разочарованием, когда она не могла добиться своего. Как сказала одна из подруг, с которой они расстались после того, как та добилась успеха в Suits:

“Я ни на секунду не допускаю, что Мэг когда-либо испытывала расовые предрассудки. Может быть, я и несправедлива к ней, но, я уверена, что все это ложные воспоминания. Никто не может припомнить ни одного случая, когда она испытывала бы те страдания, на которые теперь претендует. Единственная боль, которую когда-либо испытывала Мэг, заключалась в том, что ей приходилось ждать, пока ее амбиции будут реализованы. Должно быть, это было довольно болезненно для человека, который всегда получал все, что хотел, пока рос”.

Конечно, если Меган склонна к самоиронии, о чем свидетельствует ее поведение, ее страдания все равно задевают ее сердце, так что в этой степени она все еще заслуживает сострадания. Недавние исследования показали, что существует небольшая психологическая разница между эффектом реальных и ложных воспоминаний, поэтому тот, кто лжет себе и другим о том, что пострадал в результате придуманного им инцидента, в конечном итоге получает почти такой же сильный эмоциональный шрам, как и тот, кто действительно пережил этот опыт. Это урок, который должна была усвоить Меган, потому что в своем блоге она много говорила о том, насколько эффективно самовнушение.

Если она не сможет понять, что обвинение своей расовой принадлежности в собственных неудачах неизбежно принесет ей страдания, а не утешение, которое она искала, это не сделает ее нынешние страдания менее реальными. Все это означает, что она в конечном счете сама ответственна за ту боль, в которую себя загнала, по крайней мере на одном уровне.

Однако она не более ответственна за то, что была избалована, чем Гарри. Родитель, который балует ребенка, не оказывает ему никакой услуги. Диана и Том-старший заслуживают порицания, и хотя первая так и не дожила до того, чтобы увидеть результаты своего воспитания, второй успел ощутить это на себе. Если бы он воспитал свою дочь с немного более низким самомнением и признал, что безграничное честолюбие не обязательно является дорогой к счастью, она, возможно, добилась бы меньшего, но и избавилась бы от многих страданий. Да, она могла бы стать официанткой, как сказала ее сестра Саманта, без помощи отца, но счастливая и довольная официантка могла бы иметь лучшую судьбу, чем несчастная герцогиня, которой она стала.

Как и многие люди, чьи родители безответственно потакали им, Меган и Гарри склонны винить в неспособности испытать удовлетворение в жизни, к которому они стремятся и считают, что имеют на это право, всех и вся, кроме самих себя и своих собственных недостатков. Никого не должно было удивлять, что они в конечном итоге обвинили британскую прессу в своей неспособности наслаждаться тем изобилием, которое им даровано.

Пресса доставляла им неприятности, и понятно, что это им не нравилось, но она и Гарри так удобно смешивали проблемы, несправедливо обвиняя прессу во всех своих неудачах. Удобный враг – это всегда полезный инструмент для упреков, чтобы не брать на себя ответственность за свои ошибки. Это особенно полезно, когда вы открываете для себя новые горизонты и пытаетесь завоевать популярность среди голливудской элиты, как Меган и Гарри. В то время как сторонники Меган и Гарри купились на их объяснение, что именно британская пресса стала причиной их проблем, более информированные и более осведомленные наблюдатели понимают, что в конечном итоге они сами несут ответственность за свое собственное счастье.

Идея о том, что человек не может вести созидательную и полноценную жизнь, даже будучи негативно освещенным в прессе, является абсурдом. Я – живое тому доказательство. И я не уникальна.

Не может быть никаких сомнений в том, что самым разрушительным действием, которое предприняли Гарри и Меган по прибытию в Калифорнию, было объявление войны британской прессе.

За день до 94-го дня рождения королевы 21 апреля 2020 года, в разгар пандемии коронавируса, когда большая часть мира была в изоляции и повсюду люди умирали или испытывали серьезные трудности, они заставили своих “людей” написать заявление в редакции изданий Sun, Daily Mail, Daily Express и Daily Mirror. На чистом жаргоне Sunshine Sachs им сообщили:

Поскольку герцог и герцогиня Сассекские теперь вступают в новую главу своей жизни и больше не получают никакой государственной поддержки, мы устанавливаем новую политику по связям со средствами массовой информации, особенно в том, что касается вашей организации.

Как и вы, герцог и герцогиня Сассекские считают, что Свободная пресса – краеугольный камень любой демократии, особенно в кризисные моменты. Свободная пресса освещает темные места, рассказывая истории, которые в противном случае остались бы нерассказанными, отстаивая то, что правильно, бросая вызов власти и привлекая к ответственности тех, кто злоупотребляет системой. Журналистика в первую очередь обязана говорить правду. Герцог и герцогиня Сассекские полностью с этим согласны.

На протяжении многих лет влиятельная часть средств массовой информации пыталась отгородиться от ответственности за то, что они говорят или печатают – даже когда они знают, что это неправда. Когда властью пользуются без всякой ответственности, доверие, которое мы оказываем этой столь необходимой отрасли, ослабевает.

Такой способ ведения бизнеса имеет реальную человеческую цену, и он затрагивает каждый уголок общества. Герцог и герцогиня Сассекские наблюдали, как их знакомые – а также совершенно незнакомые люди – полностью разрушали свою жизнь без всякой на то причины, кроме того, что непристойные сплетни увеличивали доходы от рекламы.

С учетом сказанного, пожалуйста, имейте в виду, что герцог и герцогиня Сассекские не будут помогать вашему бизнесу. Не будет никаких подтверждений и нулевого взаимодействия. Эта политика устанавливается и для их коммуникационной команды, чтобы защитить эту команду.

Эта политика направлена не на то, чтобы избежать критики. Речь не идет о цензуре репортажей. Средства массовой информации имеют полное право сообщать и даже иметь свое мнение о герцоге и герцогине Сассекских, хорошее или плохое. Но оно не может быть основано на лжи.

Они также хотят быть предельно ясными: это никоим образом не является общей политикой для всех средств массовой информации.

Герцог и герцогиня Сассекские с нетерпением ждут возможности работать с журналистами и организациями средств массовой информации по всему миру, взаимодействовать с региональными и местными СМИ, а также с молодыми, перспективными журналистами, чтобы освещать проблемы и причины, которые так отчаянно нуждаются в признании.

Чего они не сделают, так это не предложат себя в качестве валюты для экономики наживки и искажений. Мы воодушевлены тем, что этот новый подход будет услышан и уважаем.

Неудивительно, что это письмо омрачило день рождения Елизаветы II, еще раз доказав, что ни одно событие не могло быть застраховано от того, чтобы деятельность Гарри и Меган не омрачила его. Ни один искушенный читатель не усомнился в том, что ситуация была создана ловкими, умными американскими медиаманипуляторами. Помимо языка, который был чисто американским, тон звучал как нью-йоркские метелки, смоченные в соленой воде Малибу.

Это была демонстрация силы ханжества и лицемерия, главная цель которой заключалась в том, чтобы закрыть те органы печати, которые не проявляли достаточной любви к ним, в то же время сознательно запутывая проблемы и тем самым обманывая публику, заставляя признать, что страдания Меган и Гарри приравниваются к “реальной человеческой цене”.

Как одна из тех людей, чья “жизнь была полностью разорвана без всякой уважительной причины” много раз за последние сорок шесть лет, и кто успешно подавал в суд на все четыре газеты и фактически судится с одной в данный момент, – я лучше, чем большинство из вас, могу сказать, что действия Гарри и Меган были неоправданными, необоснованными и опасными для благополучия британского народа и свободы британской прессы. Я была ошеломлена тем, что они и их советники имели неосторожность так цинично приравнивать свою ситуацию к реальным страданиям других, включая меня, как будто сломанный ноготь приравнивается к потере руки.

То, что пытались сделать Меган и Гарри, было не только неконституционным. Это был прямой вызов протоколам, которыми руководствуются два величайших института этой страны, а именно монархия и пресса. Они пытались оправдать создание новой и опасной политики, которая могла бы ослабить все здание, на котором зиждилась наша свобода выражения мнений.

Их заявления о том, что они жертвы, были ложными. Да, они подвергались критике, но в целом эта критика была основана на фактах. Она не была основаны на лжи. Кем они себя возомнили, стремясь опрокинуть и поставить под угрозу устоявшиеся протоколы, которые были тщательно откалиброваны, чтобы защитить всех в этой стране, не только тех, о ком писали, или тех, кто писал, но и тех, кто работал в газетной индустрии? Потому что они чувствовали себя обиженными? Они были безрассудны и не обращали внимания на последствия, которые их действия потенциально могли иметь для нации в целом. В своей чувствительности и, осмелюсь сказать, ошибочном понимании того, насколько они имеют право защищать свои собственные чувства, они отождествляли эти чувства с большим ущербом, которому они подвергали всех остальных, ослабляя прессу.

Неужели они действительно настолько слепы, что искренне верят, что их оскорбленные чувства оправдывают угрозу целой отрасли, когда в систему уже встроены гарантии, с помощью которых пострадавшие могут получить защиту или справедливость?

Что делало действия Гарри и Меган такими ужасными, так это то, что они, казалось, не задумывались о последствиях для чьих-либо интересов, кроме своих собственных.
Ян Мюррей, исполнительный директор общества редакторов, которое стремится защитить свободу СМИ, ответил, объяснив: “Хотя герцог и герцогиня говорят, что они поддерживают свободную прессу и все, что она отстаивает, их действия здесь равносильны цензуре. Диктуя, с какими средствами массовой информации они будут работать, а какие будут игнорировать, они, без сомнения, непреднамеренно оказывают помощь богатым и влиятельным, чтобы использовать их пример в качестве предлога для нападения на средства массовой информации, когда это им удобно”.

Хотя мистер Мюррей мог бы счесть их уловку непреднамеренной, но, когда я изучила, как агрессивно, даже оскорбительно, Саншайн Сакс подходит к любому сегменту средств массовой информации, который не падает к ногам их славных клиентов и не лижет подошвы их грязных ботинок, как если бы они были богами, которым следует поклоняться, у меня не было сомнений, что Гарри, Меган и их советники по СМИ намеревались, очень предвзято, оказать помощь богатым и могущественным, чтобы избить средства массовой информации. Как отмечал Мартин Нимоллер, антинацистский пастор, обращаясь к немецкому народу в 1930-е годы, перед тем как попасть в концлагеря Заксенхаузен и Дахау, “сначала они пришли за коммунистами, но я молчал, потому что не был коммунистом…… Потом они пришли за мной, и некому было говорить за меня”.

Уникальная попытка Меган и Гарри изменить метод работы британской прессы не принимала во внимание тот факт, что британская пресса является неотъемлемой частью Британской национальной жизни, и тщательное изучение известных личностей является приемлемым. Как выразился Принц Филипп, “роль прессы состоит в том, чтобы быть навязчивой. Это жизненный факт, и мы его принимаем”.

Как члены королевской семьи, пусть и проживающие за границей, Гарри и Меган обязаны уважать и соблюдать правила и обычаи той страны, где правит его бабушка и где его отец и брат однажды станут королями.

Уже существуют тщательно разработанные протоколы, гарантии и законы, некоторые из них были приняты совсем недавно, но другие – десятилетиями, иногда столетиями, защищали права тех, кто пишет в прессе, и тех, о ком пишут в прессе. Все британские газеты обязаны брать комментарии у человека, о котором они пишут. Это право отсекает оба пути, защищая не только предмет статьи, но и издательство, публикующее произведение.

Поскольку американские СМИ скармливали истории о том, что Меган стала жертвой из-за ее расы и класса, по ту сторону Атлантики к ней и к Гарри было гораздо больше сочувствия, чем, если бы американцы знали, что факты неверно истолкованы для защиты бренда Sussex. Меня, например, удручало, что манипуляторы так искажают смысл и реальность в ущерб целой нации.

Но мир изменился до неузнаваемости из-за пандемии коронавируса. Вещи, которые казались значимыми до блокировки, просто стали неуместными постами. Естественно, это коснулось Гарри и Меган. В то время как другие члены королевской семьи снискали расположение британской публики разумным, приземленным и уместным поведением, Гарри и Меган было трудно найти правильную ноту во время их временного проживания в Калифорнии.

Когда свирепствовала пандемия, и люди начали умирать тысячами, когда больницы переполнились, а премьер-министр Борис Джонсон заболел и чуть не умер, и во всем мире воцарился хаос относительно того, как лучше бороться с вирусом и избегать его, сообщения Гарри и Меган ничего не сделали для повышения их репутации. Они посоветовали людям, которым еще несколько недель назад говорили, что они должны мыть руки, делать это, а затем торжественно проинформировали мир, что будут предоставлять обновленную информацию о самой лучшей и самой точной информации.

Поскольку даже эксперты не знают, с чем имеют дело, Гарри и Меган обнаружили, что их высмеивают за то, что они претендуют на уровень знаний, которым они не обладают. Затем их сайт был закрыт, а им пришлось полагаться на дружественных журналистов и сообщения своих сторонников. К этому времени они стали казаться неуместными и идущими не в ногу, и те из нас, кто желал им добра, надеялись, что они залягут на дно, пока кризис не закончится.

К счастью, они действительно затихли, но всего на несколько дней, а потом снова всплыли, предлагая свою помощь и поддержку людям. Их профессиональные действия явно были задуманы вместе с их советниками, чтобы капельно поддерживать их авторитет. Каждый из них пообщался с кем-то, кто затем с гордостью поделился своим опытом с широкой общественностью. Поскольку было маловероятно, чтобы кто-то из этих людей самовольно нарушил частную жизнь пары, вывод был один: Гарри, Меган и Саншайн Сакс попросили их сделать это.

Это подтвердилось, когда исполнительный директор проекта Angel Food, благотворительного фонда, любимого Дорией Рагланд, сообщил в Instagram: “В честь Пасхальных праздников герцог и герцогиня провели воскресное утро, добровольно участвуя в проекте Angel Food. А в среду они продолжали развозить еду, чтобы освободить наших перегруженных работой водителей. Это был их способ поблагодарить добровольцев, поваров и персонал, которые неустанно работали с тех пор, как начался кризис Ковид-19. Для нас это большая честь”.

Это был гораздо более подходящий тон для Гарри и Меган, чем то, что они получали от британских СМИ, и, конечно же, американская пресса не только освещала эту историю с позитивом, который является особенностью их прессы, но даже сумела получить фотографии Меган в маске для лица и Гарри в бандане, доставляющих еду. Журнал People не только добросовестно сообщал об этих действиях, но и сумел получить одобрение пары, когда опубликовал историю с фотографиями, о том, как они гуляли со своими собаками.

Очевидно, Гарри и Меган брали пример с Кардашьян, ежедневно появляясь в новостях, курируя свои профили, когда им это было нужно. Это вызвало большое возмущение в Британии, потому что люди задавались вопросом, почему Гарри и Меган сочли бы приемлемым, чтобы американские издания фотографировали их выгуливающими собак, но жаловались, когда британская пресса делала то же самое.

Вступая в битву с таблоидами, Гарри и Меган разыгрывали беспроигрышный сценарий. Если бы они победили четыре газетные компании, то достигли бы своей цели – микроуправления освещением себя в прессе, а если бы они потерпели неудачу, они стали бы еще более знаменитыми и воинственными, чем уже были. Исходя из теории, что плохой рекламы не существует, они выиграли бы, даже если бы проиграли.

Их поступки подтверждают эту гипотезу, и Меган, похоже, является движущей силой этой уловки. Иск, который она подала против The Mail on Sunday за нарушение конфиденциальности и авторских прав, продемонстрировал ее решимость противостоять своим противникам, даже несмотря на то, что она выступала и против своего отца. Если дело дойдет до суда, он обещает быть свидетелем. Это будет шоу номер один в городе: город – это весь мир. Но Меган преуспеет независимо от исхода суда.

Как бы то ни было, доказательства, представленные Меган, – это обоюдоострый меч. Это подтверждает утверждения ее отца о том, что она ни разу не ответила на его многочисленные попытки связаться с ней после свадьбы; что она вычеркнула его из своей жизни с решительностью, которая нашла бы отклик у Гарри, не только потому, что он точно так же бросает людей, когда они ему не нравятся, независимо от того, насколько длительными или близкими были их отношения, но и потому, что это также было особенностью действий его покойной матери.

Возможно, Меган перестало волновать то, что о ней думают все, кроме Гарри и ее сторонников. Она знает, что они примут все, что она скажет, поэтому ей не о чем беспокоиться. Или, может быть, ее положение действительно вскружило ей голову, как рассказывает Том Куинн в «Кенсингтонском дворце: интимные мемуары от королевы Марии до Меган Маркл». Может быть, она действительно занималась рукоприкладством, на котором настаивал обслуживающий и наблюдающий за ней персонал. Может быть, они справедливо прозвали ее Me-Gain и Трудной герцогиней, которая хотела быть Дианой 2.0 или Ди Лайт и ожидала, что все склонятся перед ней и примут как Евангелие все, что она скажет?

Ее поведение в судебном процессе против отца, безусловно, оправдывало такое толкование. Она делала самые невероятные и аномальные заявления. Поскольку ее дело не имело бы никакого смысла, если бы она призналась, что попросила своих пятерых друзей слить People содержание письма – в таком случае, она не могла юридически утверждать, что ее личная жизнь была нарушена, когда это было сделано по ее приказу, – она поклялась, что они сделали это за ее спиной, без ее ведома, согласия или одобрения. В любом случае, это невероятное заявление.

Меган явно не обвиняла своих пятерых друзей, которые предали ее доверие. Вместо того чтобы подать на них в суд за то, что они раскрыли ее частную жизнь, где и произошло настоящее нарушение, она подала в суд на газету, которая дала ее отцу, настоящей жертве нарушения, форум для самозащиты.

Недоверие громоздилось на недоверие, когда речь шла о масштабах судебного процесса. Из простого правонарушения оно превратилось в подобие публичного расследования, в ходе которого Mail on Sunday будут судить за каждый проступок, который Меган хотела бы им приписать, независимо от того, какое отношение это имеет к делу.

“Очень маловероятно, что ее адвокаты рекомендовали такой способ действий, – заметил принц, хорошо знавший закон. – Она, кажется, думает, что, поскольку она работала в вымышленной юридической фирме по судебным искам, она является юридическим экспертом”.

Конечно, адвокаты обязаны давать советы, но клиент – это тот, кто дает им указания, а поскольку адвокаты получают деньги независимо от того, выигрывает клиент или проигрывает, именно клиент должен проявлять здравый смысл и делать правильный выбор. Меган явно сделала все, что угодно, но только не это, и после заявления Mail on Sunday с просьбой выбросить львиную долю ее иска, мистер судья Уорби должным образом сделал это. Это был лишь первый из многих раундов, который обещает быть проигранным.

В этой игре двойного и тройного блефа остается открытым вопрос, кто действительно выигрывает и кто действительно проигрывает. Журналист Sunday Times Камилла Лонг писала в апреле 2020 года: “Кто победит, не имеет значения – во многих отношениях она уже проиграла. Если она одержит верх после двух, трех или даже четырех недель появляющихся историй о ее чудовищных амбициях и неотвратимой одержимости своим имиджем, то это будет день заголовков. Тем временем она превращает их обоих в корм для желтых журналов, говоря Гарри, что ему становится лучше, хотя на самом деле ему становится хуже. Она выдаст весь процесс как очередную несправедливость, что бы ни случилось”.

Лонг не является поклонницей королевской семьи и во многих отношениях она считает, что “они представляют собой бледную, несвежую харизму, но по крайней мере у них есть смирение, чтобы знать, когда остановиться”. Но Меган – это та, кто “думает, что она может победить во всем; быть центром всеобщего внимания; иметь моральное превосходство в любом споре. Ее эго ослепляет ее; оно ослепляет даже людей, работающих на нее”.

Но так ли это? Англичане и американцы не понимают, насколько каждый из них отличается от другого. Помимо общего языка, у двух национальностей мало общего. В Британии репутация, однажды разрушенная, редко поддается восстановлению, но за океаном это не так. Многое из того, что отталкивает британцев в характере Меган, воспринимается гораздо более сочувственно в ее родной стране. То, что считается шикарным и стильным в США, считается дорогим и претенциозным в Великобритании. То, что здесь считается высокомерием, там называют уверенностью. То же самое относится к напористости, агрессивности и тому, что в просторечии сокращенно называется BS. Поскольку Меган – американка и королевская особа, в ее освещении всегда будут присутствовать элементы местной гордости, если только она не переусердствует настолько, что даже они будут сыты ею по горло. (Что сейчас и происходит. – прим. пер.)

Меган также является бенефициаром неправильного представления о том, что она стала жертвой расизма и снобизма. Она и Гарри были бы счастливы, чтобы эти слухи продолжались, возможно, потому, что сами убедили себя в их истинности, хотя есть все основания предполагать, что они знают, что это фиговые листья, за которые они удобно ухватились, скрывая свои неприкрытый недостатки доступными способами.

Возможно, им действительно не хватает проницательности, и они действительно верят, что у них нет недостатков, что их критики порочны и предвзяты, когда на самом деле они просто видят, что король-то голый. В любом случае, это не должно иметь никакого значения для финала игры славы, пока Меган и Гарри продолжают играть так, как они это делают.

Слава в американском стиле – это гораздо более легкий товар для продажи и поддержания, чем британский. Например, когда Меган и Гарри сообщили миру, что они с Арчи встретились лицом к лицу с королевой, чтобы поздравить ее с Днем рождения, американцы приняли эту новость за чистую монету, а тон историй был таким: “Как мило. Счастливая семья”. Однако в Британии их снова обвинили в лицемерии, поскольку королева потребовала, чтобы все общение внутри семьи оставалось в тайне. Меган и Гарри, несмотря на их клятвенное желание сохранять свою личную жизнь в тайне, нарушили не только свою, но и ее личную жизнь.

Но американцы даже не знают о таких нюансах, их пресса не проявляет такого интереса к изучению, как британцы.

На сегодняшний день управление Меган и Sunshine Sachs ее публичным профилем и публичным профилем Гарри, похоже, работает так, как они хотели.

Несомненно, все они помнят о колоссальном успехе, которого достигли Кардашьяны, благодаря тактике захвата внимания сомнительного вкуса, такой как секс-записи, вагинальные показы и ежедневные демонстрации самых ошеломляющих подробностей их эгоцентричной жизни, которая, несмотря на свою врожденную пустоту, вульгарность, грубый материализм и тупость, тем не менее вызывает одобрение их многочисленных поклонников. Если такие оскорбления хорошего вкуса могли принести успех им, то нет никаких причин, почему Меган Маркл и Гарри не могут поднять ставку, торговать своей “классичностью” и титулами и стать королевской версией Кардашьян. Все, что нужно сделать Меган, – это поддерживать уважение к ней ее соотечественников-американцев, а преданный Гарри должен следовать за ней по пятам, пока они остаются вместе.

В настоящее время они, по-видимому, извлекают выгоду в Соединенных Штатах не только из своей поверхностной привлекательности в качестве членов королевской семьи, но и из заблуждения, что Меган стала жертвой британцев. Эта смесь повысила ее профиль на различных уровнях. С одной стороны, все восхищались ее несомненным стилем и красотой, а с другой – ее поклонники сочувствовали тому факту, что она по-женски сражалась и убивала драконов расизма, снобизма, женоненавистничества, ревности, отсутствия признательности и множества других проблем, на которые они с Гарри намекали всякий раз, когда общались со своими сторонниками.

Многие из этих намеков станут явью примерно в то время, когда эта книга будет опубликована, потому что Меган и Гарри повторяют Диану. Они оказали содействие Омиду Скоби и Кэролайн Дюран в подготовке панегирика, который должен быть опубликован этим летом. Если судить по опыту Эндрю Мортона и моему опыту, они будут искажать факты, чтобы приукрасить свои образы и свести счеты с королевской семьей с искусством, невиданным с тех пор, как Йозеф Геббельс пустил в ход свой пропагандистский талант на ничего не подозревающее немецкое население.

Из показаний Меган в ее иске против Mail on Sunday уже явствует, что они с Гарри возложат немалое бремя вины на зловредную британскую прессу. В разрушенных отношениях с отцом она будет обвинять прессу, а не собственную неспособность вступить с ним в контакт. Несомненно, борьба Гарри и Меган будет представлена не как борьба честолюбивой и самоуверенной женщины, которая связалась с беспокойным и благонамеренным, но не слишком умным принцем, а как борьба храбрых человеколюбивых воинов, которые борются за доброе дело и которых несправедливо обзывают жадными, лицемерными, избалованными и потворствующими своим желаниям ревнивые и злонамеренные людишки, желающие свергнуть их и помешать им сделать все возможное, чтобы изменить мир к лучшему. Это сценарий, который будет работать лучше в Америке, чем в Великобритании.

Одним из многих преимуществ славы в Соединенных Штатах является то, что американцы гораздо охотнее восхищаются, не придираясь к мелочам, как это делают британцы. Они готовы принять за чистую монету то, что англичане никогда бы не приняли. Поэтому слава в США намного легче и головокружительнее, чем в Великобритании.

Еще одно, очень важное, но мало признанное различие – это роли, которые таблоиды играют в каждой стране. В США их более или менее игнорируют, как фантастические органы бессмыслицы. Потому, что часто они таковыми и являются. Однако в Великобритании это серьезные издания, к содержанию которых вполне обоснованно относятся гораздо серьезнее. Вот где Sunshine Sachs и Сассекс проявили свое мастерство. Американцы думают, что они ведут борьбу с клеветниками, и поэтому будут игнорировать все, что говорят британские таблоиды. Это изменится только тогда, когда американцы проснутся и поймут, что таблоид не означает того, что они думают.

Несмотря на различия между двумя культурами, и несмотря на жалобы Гарри и Меган на то, как сильно они страдают от пагубных последствий славы, нет никаких сомнений в том, что они наслаждаются своей. Иначе они не стали бы так усердно добиваться огласки. Ни одно событие, которое можно использовать, каким бы мирским оно ни было, никогда не пропадает в мусорном баке тишины. Раньше Гарри был более сдержан в плане “обмена”. Разница между ним в прошлом и сейчас заключается в том, что Гарри раньше добывал этот богатый пласт в интересах благотворительных организаций, таких как Sentebale, и стран, таких как Лесото, никогда не думая о личной выгоде. В настоящее время все, что они делают, зависит от того, как это повлияет на их бренд, не только репутационно, но и финансово.

Без сомнения, Гарри и Меган – очень близкая пара. У них есть общие цели и мотивы, которые влияют на все, что они делают. И Гарри, и Меган откровенно говорят о том, что они люди, испытавшие глубокую эмоциональную боль: он  – из-за смерти матери, она – из-за ее расовой принадлежности. Но их критики утверждают, что такие страдания, которые они пережили, не являются оправданием на данном этапе их жизни. Несмотря на то, что Гарри потерял свою мать почти в тринадцать лет, у него было больше преимуществ, чем у большинства. Многие другие молодые люди, потерявшие родителей, не просят бесплатного пропуска на основании такой потери, так почему же принц из самой выдающейся королевской семьи в мире должен получить его? А страдание Меган было порождено болью от того, что она не могла получить все, чего хотела, как это было в детстве и внушила себе, что она не может ничего добиться не из-за отсутствия у нее талантов, а из-за расовой дискриминации.

Если она не поймет, что обвинение своей расы в неудачах, не имеющих к ней никакого отношения, каким-то образом избавит ее от последствий страдания, которого она никогда не испытывала, она будет испытывать боль, которая на самом деле является ее собственным творением. Поскольку есть подозрение, что Меган выдумала эту боль, чтобы завоевать восхищение людей, на которых стремилась произвести впечатление, в процессе превращения себя из избалованной цветной женщины в храброго борца за права человека, то ее недоброжелатели остаются равнодушными, поскольку считают это фантазиями для саморекламы.

Эти общие узы боли, кажется, позволили Гарри и Меган оказаться втянутыми в мифологическую борьбу, он против убийственной прессы, которая никогда не была ответственна за смерть его матери, она против расистского и враждебного мира, который отвергал ее, когда ее раса была единственной вещью, которая никогда не играла роли в этом процессе. Они оба попали в котел боли, но они безрезультатно обвиняют вещи, не имеющие к этому отношения, когда решение их проблем лежит в совершенно других и более позитивных направлениях.

Боль или не боль, но Меган и Гарри теперь защищают себя, используя любой ресурс, имеющийся в их распоряжении. На сегодняшний день их сообщники принесли в жертву ее отца, его брата, его невестку и даже его “несогласную” бабушку. В эту игру также играла Диана, и, поскольку это полная противоположность тому, как функционируют члены королевской семьи, Гарри и Меган должны взять на себя ответственность и отговорить своих друзей и партнеров от такой отвратительной, разрушительной игры.

Насколько разрушительной она может быть, я поняла самым решительным образом, когда получила незваный совет, который меня попросили принять, справедливо или несправедливо – это совсем другое дело, – исходил он от самого Гарри. Вероятно, была надежда или ожидание, что удастся привлечь мои симпатии на свою сторону, и, поскольку я уже была известна как беспристрастный комментатор, который болел за них, но сомневался в целесообразности некоторых действий Меган, я должна был заключить, что они или кто-то близкий к ним пытался сформировать повествование от их имени.

В королевских и аристократических кругах не было секретом, что я пишу эту книгу. Сотрудничество, которое я получила, как видно из содержания этой работы, было настолько всеобъемлющим, что я был катапультирована назад почти на три десятилетия, когда я писала биографии Дианы.

Когда январь 2020 года подходил к концу, история повторилась в совершенно нежелательном, но поучительном ключе. После того как британский Пятый канал передал в эфир интервью с Томасом Марклом, в котором он дал понять, что любит свою дочь и расстроен потерей их отношений, и был озадачен причиной, по которой она отказалась связаться с ним, мне поступил телефонный звонок от чрезвычайно известного аристократа с хорошими связями, который общается с Гарри через одного из его ближайших друзей. Хотела ли я знать истинную причину, по которой Меган пришлось разорвать отношения с отцом? Конечно, я хотела.

Затем последовали танцы с бубном, в которых информатор утверждала, что правда была настолько ужасна, что она никак не могла заставить себя произнести эти слова. Я должна была указать, что писатель не может рассматривать, а тем более использовать, утверждения, которые четко не сформулированы. 

Затем мне сообщили, что сам Гарри считает эту информацию правдой, как будто это каким-то образом должно было смягчить то, что было настолько таинственно и ужасно, что невозможно было выразить словами.

Затем мне предложили угадать, что самое худшее, что дочь может иметь против своего отца. Не будучи ни простаком, ни трехлетним ребенком, я сразу же понял, к чему это приведет, но все же отказался угадывать, указав, что ответственный автор не строит догадок, а полагается на информацию, которую ему свободно предоставляют. После самого громкого трепа информатор ухитрился выплюнуть гнусное слово interference. Я спросила, что означает это слово в данном контексте, и у меня не осталось никаких сомнений относительно того, что оно означает.

interference – вмешательство, как пояснила мне одна подписчица, в данном случае, interference – синоним слова harassment – “домогательства” . То есть, нет прямого обвинения в изнасиловании, толковать можно как угодно, даже домогательством, по факту не назвать. Вмешательство в личное пространство. – примечание переводчика.

Я ужасно сожалею, но любой человек с совестью или сердцем, кому предлагают обвинить человека, чья дочь была полна похвал за его родительские навыки всего за несколько недель до того, как она встретила своего принца, должен был бы быть действительно подлым, чтобы поверить в такую унизительную информацию. Я сочла своим долгом указать информатору, что Гарри не мог поверить ни во что подобное. Если он поверил, то это означало, что он признал Меган наглой лгуньей, которая выдумала по-настоящему любящего отца, чтобы произвести впечатление на читателей своего блога, а также на всех остальных, насколько она достойна любви такого замечательного человека. Либо она сейчас лжет, либо кто-то подстроил все это, чтобы вызвать мое сочувствие.

Это, конечно же, отбросило меня назад к старым добрым 1990-ым, когда писались причудливые истории, которые имели так много перестановок, что их цель часто была неясна, хотя их источник прозрачен, как только что вымытое окно в Кенсингтонском дворце. Конечно, можно признать, что Гарри, несмотря на кажущееся обратное, ничего не знал о телефонном звонке. Несмотря на то, что он в то время находился в Англии, это вполне могло быть совпадением. Его друг, зная, что я не являюсь ни сторонником, ни недоброжелателем, мог попытаться повлиять на повествование таким образом, чтобы у меня возникло искушение более благосклонно взглянуть на отношение Меган к своему отцу.

Нужно всегда сохранять открытый ум, пока не будут собраны все доказательства, но когда ветер сильно дует в определенном направлении, флюгер, естественно, фиксирует этот факт.

Становится все более маловероятным, что Меган и Гарри вернутся жить в Британию в ближайшее время, если вообще когда-нибудь вернутся. Все указывает на то, что они останутся в Соединенных Штатах. Заработают ли они те большие деньги, к которым стремятся, – это уже другой вопрос. Они вполне могут это сделать, хотя есть также все шансы, что они могут заработать меньше, чем надеялись. Так или иначе, Меган разрушила свою приемлемость в британском истеблишменте так же, как это сделала Диана Уэльская, извергая свою желчь Мартину Баширу в надежде, что она лишит Чарльза его права на трон. С тех пор и до самой ее смерти большинство дверей, в том числе, и в ее собственной семье, были закрыты для нее. Еще до этого она стала настолько маргинализированной, что играла в серьезные догонялки с людьми, с которыми поссорилась, в том числе, и со мной.

Гарри попадает в другую категорию. Хотя нет никаких сомнений в том, что Гарри, сбежав, нанес серьезный ущерб своей репутации, но, если ему придется вернуться жить в Британию, он будет вновь принят, с достоинством и даже состраданием. Но репутация в Британии подобна прекрасно сделанной стеклянной вазе. Когда она будет разбита и позже склеена, она никогда не будет держать воду так, как раньше. Его фундаментальная функция изменится, а цена уменьшится.

Известность Гарри как общественного деятеля в Британии закончились не только потому, что он оставил свой пост, но и потому, что слишком многие люди высказали мнение, что он “слаб”, “слащав” и “жалок”.

Продолжается спор о том, продлится ли брак Меган и Гарри. Как уже говорилось, с самого начала люди во дворце заключали пари, будет ли это два года или пять лет. Даже Джермейн Грир вступила в спор, надеясь, что слова Меган о любви были искренними. Я тоже надеюсь на это, потому что у меня нет никаких сомнений в том, что Гарри искренне любит ее и будет убит горем, если она окажется миражом, а не оазисом, которым он ее считает.

Я также знаю, что семья Гарри надеется, что брак продлится долго, но не будет делать никаких ставок на это. Они были в ужасе от того, как Меган повлияла на Гарри, заставив его отказаться от своих прав по рождению. Королевская власть подобна светской религии. Вы не станете отступником, не заслужив неодобрения всех истинно верующих. Даже самая непредвзятая семья не может быть высокого мнения о том, кто стал причиной ухода любимого члена семьи, и дело в том, что их мнение отражает их потерю.

Даже Королева, которая является самой спокойной из всех, недвусмысленно выразила свое неудовольствие. У нее много друзей, и она открыто выражает свою точку зрения. Два отдельных и совершенно надежных источника сообщили мне, что она считает, что манера Меган вести себя была лишь на голову выше тупицы, а ее поведение не лучше поведения проститутки.

Это не означает, что она считает Меган шлюхой или проституткой, она считает ее человеком, чье чувство долга, ответственности и самовозвеличивания напоминает категорию женщин, которые заботятся о себе так, как не заботятся другие женщины. Эти замечания показывают, как разочарована и обижена королева тем, что Гарри и Меган отступили.

Несмотря на это, политика королевы состоит в том, чтобы держать дверь открытой для них, чтобы они могли вернуться в королевское лоно, если они этого захотят, и если они этого не сделают (что кажется вероятным, по крайней мере, когда речь идет о Гарри на протяжении всего брака), поддерживать их публично, периодически приглашая их на разные события. Идеальный сценарий – чтобы Гарри и Меган изредка возвращались в Великобританию, или время от времени представляли ее в каком-то качестве в Содружестве, тем самым сообщая миру, что все хорошо и Гарри, Меган и Арчи остаются “любимыми членами семьи”.

Эта гармония является конечной целью, ибо никто всерьез не ожидает, что Меган и Гарри вернутся на свое место в хоре Королевского театра. Периодические проявления признания придадут им достаточную респектабельность, чтобы они могли стать теми, кем они действительно хотят быть: коммерсантами на самом высоком уровне. Но члены королевской семьи и их советники знают, что истинными бенефициарами этой политики будут Гарри и Меган. Любая патина приемлемости принесет им гораздо больше пользы, чем королевской семье, чей престиж останется незапятнанным, что бы ни случилось с ними.

Нет никаких сомнений, что семья сожалеет об отъезде Гарри и Меган и ужасно беспокоится о том, как и почему они уехали. Финансовая независимость, когда вы стоите десятки миллионов, не нужна людям, которые серьезно относятся к своим обязанностям, но это достаточно веская причина, чтобы отказаться от жизни служения и привилегий ради суеты за реальные деньги и славу в стиле Кардашьян. Тем не менее семья понимает, что они ничего не могут сделать, чтобы повлиять на пару, одержимую идеей делать все по-своему.

Надеюсь, Меган и Гарри докажут, что их критики ошибаются. Надеюсь, они будут честно заниматься благотворительностью, благородно зарабатывать деньги, и в конечном счете она, возможно, даже осуществит свое честолюбивое намерение стать президентом Соединенных Штатов Америки. Надеюсь, они разрешат свою дилемму, когда речь идет о конфиденциальности. Будем надеяться, что они добьются подлинного успеха в своей жизни, не только продемонстрировав, насколько искусно они приобретают славу и богатство, но и исполнив надежды сотен миллионов, а может быть, даже миллиардов цветных людей, которые смотрели на Меган как на маяк надежды, когда она впервые стала герцогиней Сассекской.

Меган и Гарри вышли на новый путь. Я, например, надеюсь, что они добьются успеха. Если бы я была азартной женщиной, я бы не стала делать никаких ставок, потому что Гераклит сказал лучше, чем могла бы я: характер – это судьба.

Предвестники настолько неоднозначны, что единственное, что я могу предсказать с какой-либо уверенностью, – это то, что Меган и Гарри гарантируют, что сегодня, завтра, на следующей неделе, в следующем месяце и следующем году их действия будут держать их в центре внимания всех.

Автор перевода ROYALS