Для сотен миллионов людей, которые наблюдали, как Гарри и Меган поженились в часовне Святого Георгия 19 мая 2018 года, их сказка стала реальностью. Невеста выглядела такой красивой, такой скромной, такой сияющей, а жених казался таким счастливым, таким красивым, таким гордым. Она была вершиной женственности, он – вершиной мужественности.
Это была не просто любовная история, но и послание, самой важной частью которого было то, что у цветных людей появилась надежда. Бывшие маргиналы теперь могли стремиться к чему угодно. Одна из них достигла наибольшей высоты, если не брать в расчет должность президента Соединенных Штатов Америки. Теперь она стала Королевским Высочеством, и полноправным членом самой престижной семьи на земле – британской королевской семьи.
Теперь Меган стала воплощением надежды и стремлений для людей во всем мире, маяком света для миллиардов людей, которые впоследствии могли смотреть на нее и думать: если она смогла достичь этого, то, может быть, и мои дети смогут достичь еще больших высот, даже если я не смогу. Это было, по любым меркам, огромным достижением. Но это была также большая ответственность, и те из нас, кто знал, как много надежд возлагалось на нее, надеялись и молились, чтобы у нее были все качества, чтобы жить в соответствии с этим.
Американский шоумен Фаррелл Уильямс сказал Меган и Гарри: “Я так счастлив за ваш союз. Любовь – это потрясающе. Любовь прекрасна. Никогда не принимайте ее как должное. Но в нынешней ситуации, я просто хотел сказать вам, что это так же важно для многих из нас.
Серьезно. Мы рады за вас, ребята”.
Ответ Гарри и Меган отражал их позиции. В то время как Гарри любезно кивнул, полностью согласившись с выраженными чувствами, Меган сказала: “О, спасибо”, прежде чем заявить, что ее критики “не делают ее жизнь легкой”.
Она совершенно упустила из виду то, что теперь у нее есть священный долг, который она обязана исполнить, и как бы тяжело это ни было, она разрушит надежды людей во всем мире, если потерпит неудачу. Поэтому не имело значения, облегчат ли критики ей жизнь или нет. Действительно, сам факт того, что они этого не делали, был еще одной причиной для того, чтобы приложить все усилия и преуспеть в роли, которую она теперь воплощала.
Конечно, нелегко оправдать ожидания других. Быть королевской особой во многих отношениях неблагодарная задача, скорее, как быть светской монахиней, хотя и призванной быть иконой стиля. Личные награды есть, но они выражаются не в том эмоциональном смысле, к которому привыкла Меган, будучи волонтером в бесплатных столовых, и не в аплодисментах, которые она получала, выступая перед камерой или аудиторией в ООН. Во всем этом есть большой аспект самопожертвования, который никогда полностью не компенсируется поверхностным очарованием, окружающим широко освещаемые аспекты королевской жизни.
Меган была своего рода экспертом по Диане, принцессе Уэльской. Поэтому она была знакома с историей, когда Диана на торжестве по случаю ее первого официального знакомства с принцем Чарльзом в Королевском оперном театре в Ковент-Гардене пожаловалась княгине Монако Грейс на чрезмерное внимание прессы.
Пока Диана сокрушалась о том, каким “ужасным” она находила всеобщее внимание – внимание, кстати, которое она сама обеспечивала себе до самого конца своей жизни; внимание, которое и привело ее к смерти, поскольку оно не могло существовать без участия прессы, и которое Диана старательно поддерживала, несмотря на свои протесты против этого, – Грейс сказала с равной долей остроумия и правдивости: “Не волнуйся, дорогая. Станет только хуже”. И это случилось, хотя, несмотря на все жалобы Дианы на обратное, внимание усилилось после развода.
Совершенно очевидно, что Меган брала пример с Дианы, возмущаясь вторжениями прессы, в то же время противореча гламурным аспектам, которые пресса и публика требовали от их новой иконы стиля. Как и Диана, которая тоже была в полном согласии со своими чувствами, Меган имела противоречивое отношение к плюсам и минусам королевской власти. Если бы у нее был более открытый и менее личный подход к своей новой роли королевской герцогини, если бы она меньше сосредотачивалась на ощущениях, которые она вызывала в себе, и не путала теплое с мягким, она была бы полностью согласна с тем, что говорил Фаррелл Уильямс. Она бы поняла, что, когда становится трудно, сильные идут – к успеху, а не жалуются или жалеют себя. Так или иначе, вы обязаны платить за свои привилегии, и хотя минусы неприятны, плюсы стоят того, чтобы потратить усилия, особенно, если она надеялась взять на себя огромную благотворительную роль, которую они с Гарри определили для самих себя.
Меган бы гораздо лучше приспособилась к своей королевской роли, если бы кто-то из ее близких указал, что она была совершенно счастлива оставить свою актерскую карьеру ради королевской жизни, и теперь, когда у нее была еще большая роль, с большим потенциалом и большим количеством наград, она должна была сосредоточиться на положительных моментах, а не барахтаться в негативе и рисковать своими шансами на успех. У нее не было проблем с тем, чтобы держать свои чувства при себе, когда она работала актрисой. Она охотно околачивалась на съемочной площадке, дожидаясь своих трех минут съемок, часами напролет. Она не возражала против нескольких часов прихорашивания, чтобы сделать прическу и макияж, и легко общалась с командой. Она охотно позволяла использовать себя в рекламных кампаниях и, когда никто не был готов, добровольно работала на других под эгидой гуманитарной деятельности. Теперь у нее была платформа, с которой она могла взяться за все благотворительные проекты, которые, казалось, вдохновляли ее прежде, и было большим разочарованием узнать, что она, казалось, не могла понять, что все еще есть цена, которую нужно заплатить.
В некотором смысле быть королевской особой не так уж и отличалось от ее роли актрисы в телесериале. Да, были и различия. Там было больше внимания, и она должна была соответствовать совершенно другим стандартам, но, если бы она получила другую роль в другом телевизионном шоу, разве она не ожидала бы, что ей придется знакомиться и подстраиваться под новых сценаристов, продюсеров, режиссеров, операторов и всех остальных, связанных с новым шоу. Так же она должна была делать при дворе.
Но, поднявшись от малой славы к большой, она, казалось, потеряла голову, и ее чувство меры сместилось. Диану Уэльскую постигла та же участь, когда она вышла замуж за принца Чарльза, но она была вдвое моложе Меган, и у нее, по крайней мере, хватило благоразумия сдерживать свои эмоции, пока она не была готова сбежать. А Меган, едва выйдя замуж, уже оплакивала свою судьбу и хотела, чтобы все вошли в ее тяжелое положение, но в то же время требовала отношения к себе, как к королевской особе.
Успех в качестве королевской герцогини был возможен только в том случае, если бы она оставалась командным игроком, если бы она понимала, что роль изменилась, и это новая роль, которую она должна играть по новым правилам, которые отличались от тех, к которым она привыкла. Она не могла рассчитывать на эмоциональное удовлетворение, которое получала от съемочной группы или актеров шоу, или даже от случайных рецензентов. Ей придется довольствоваться совершенно другим видом удовлетворения, на этот раз более интеллектуализированной, духовной версией, которая будет менее очевидной, но не менее реальной и значимой. Гипер-эмоциональные интервью должны были остаться в прошлом. Вместо двадцати человек актерского состава или съемочной группы, она ежегодно будет общаться с десятками и сотнями тысяч людей, но в более формализованной, менее эмоциональной обстановке. Жизнь королевской особы на государственной службе так скоротечна, так насыщена, общение с людьми так мимолетно, что просто нет времени получать обратную связь, как она привыкла, от инженера по свету или оператора, с которым она ежедневно часами общалась на съемочной площадке. Однако со временем можно понять, что обратная связь существует: она просто более тонкая.
Была также проблема дисциплины и контроля, и здесь баланс радикально отличался от того, к чему она привыкла. Если бы Меган и Гарри проявили терпение и дипломатичность, как это делали его бабушка и дедушка, Королева и Принц Филипп во время восшествия на престол, медленно и осторожно изложив свои приоритеты, а не заявив, как Меган после свадьбы, что она намерена “начать все сначала” – тем самым давая понять, что всем лучше быть начеку, так как новая метла намеревалась мести по-новому, – она получила бы более позитивный отзыв.
Меган привыкла к тому, что на съемочной площадке существует структура, позволяющая ей взаимодействовать с продюсерами, режиссерами и сценаристами. До этого шоу ей почти не удавалось повлиять на кого-либо, чтобы расширить свою роль, но, по ее собственному признанию, она добилась такого успеха, что заставила режиссера смягчить сексуальные сцены и превратить ее роль в нечто более мощное, чем первоначально представляла из себя Рэйчел Зейн.
Королевская власть имеет другую структуру. Придворные организуют и консультируют. Члены королевской семьи действуют, но делают это в четко определенных границах. Королевская семья – это ансамбль. Каждый исполнитель существует для того, чтобы укрепить корону. Монарх – главный в ансамбле. Важность каждого определяется его близостью к трону. После монарха идет непосредственный наследник. После него идет следующий в очереди наследник, и так далее по шкале старшинства. Если вы шестой танцор в хоровой линии, то вы должны выступать после номера пять и до номера семь, и если сделаете это не вовремя, вы испортите весь номер. В королевских семьях, как и в бродвейских шоу, каждый игрок должен знать свое место. Если вы нарушите ряды, вы навредите шоу. Особенно вы принесете вред, если нарушите строй и дадите понять аудитории, что вы лучше, чем все остальные участники ансамбля. Делая это, вы не только возвышаете себя за счет всего шоу, но также показываете других в негативном свете.
Поскольку цель королевской семьи состоит в том, чтобы представлять свою нацию в целом, в каждой королевской семье существует только один главный. Недисциплинированный и деструктивный игрок ансамбля, который нарушает ранг, в конечном счете будет ни чем иным, как разрушающей силой, если речь идет о королевской семье. А идея создать свой собственный танец, отличный от того, который все ожидают увидеть, была настолько непостижима, что никто не думал о такой возможности. За исключением Меган, которая явно обдумывала именно такую возможность, иначе почему она не распустила свою голливудскую команду, когда вышла замуж?
Именно на этом фоне и состоялась свадьба. За кулисами было огромное облегчение, что сам день прошел хорошо.
Помимо неприятной огласки, связанной с отцом Меган и остальными членами семьи Маркл, ее собственное поведение и поведение Гарри в преддверии свадьбы вызывали скорее страх, чем утешение. При его поддержке она потребовала контроля над свадьбой, несмотря на то, что ни один из них не нес за нее никакой финансовой ответственности и несмотря на то, что она была новичком на королевской сцене, а он вел себя так, как будто ей было позволено нарушать все существующие традиции и правила.
Меган никогда не нарушала и не проявляла неуважения к параметрам, установленным производителями “Форс-мажоров” для обеспечения успеха. Она была счастлива вписаться в эту схему вещей. Да, она была известна своей требовательностью и вызовом, стремлением найти лучшие черты для себя, желанием расширить свою роль, но все это делалось в профессионально уважительной манере. Если она могла понимать и уважать эти параметры, то почему они с Гарри старались не уважать и игнорировать параметры королевского мира?
В королевских кругах не было секретом, что Диана была индивидуалисткой, которая часто не только не уважала, но и порочила королевский мир, несмотря на то, что он был ее платформой для величия. Гарри также время от времени проявлял склонность к тому, чтобы дискредитировать семью, совершенно не думая о том, что он восстает против того самого, что придавало ему хоть какую-то степень величия, которой он обладал.
Возможно ли, что сочетание Меган и Гарри с его эмоциональными проблемами и материнским наследием и ее властной и требовательной натурой, могло привести к вызову, который монархия совсем не ожидала от королевских особ?
Что же касается всех членов королевского круга, то требования Меган и Гарри позволить им делать все, что им заблагорассудится, не слишком заботясь о прошлом, не предвещали ничего хорошего ни для Меган, как личности, ни для них, как пары. В королевских и аристократических кругах, как и в любом другом учреждении, новички должны иметь некоторое уважение к ценностям и традициям мира, к которому они присоединяются. Это справедливо, независимо от того, является ли учреждение компанией, юридической фирмой, телевизионным сериалом или чем-то еще. Новички не должны требовать фундаментальных изменений в образе жизни, пока они не приспособятся к нему.
У многих есть разногласия по поводу некоторых вещей, и всем дается свобода игнорировать второстепенные правила, которые не являются фундаментальными для существования института, но мысль о том, что кто-то на начальном уровне будет навязывать новый способ делать вещи по старому порядку, немыслима. Мысль о том, что такой представитель истеблишмента, как Гарри, сочтет приемлемым ожидать, что все будут подчиняться ему, а он и новичок, вроде Меган, на каждом шагу начнут нарушать традиции, никогда не приходила никому в голову, пока это не произошло. И когда это произошло, они получили ожидаемую реакцию, потому что у общества существует убеждение, что ценности, которые поддерживают в королевском или аристократическом образе жизни, отягощены мудростью, сформировавшейся на протяжении сотен, а иногда и тысяч лет проб и ошибок.
Британский актер Ларри Лэмб однажды сказал мне и покойной Элизабет Стюарт Фотрингем, владелице двух величественных домов в Шотландии: “Кажется, есть правило или, по крайней мере, руководство для всего в вашей жизни, и я понял, что многое из этого имеет смысл. Это мудрость веков. Даже то, как вы едите суп, практично. Вы вычерпываете его, наклоняя тарелку от себя, в отличие от всех нас, но если он прольется, он не прольется на вас. Держу пари, вы никогда не представляли себе, насколько умны такие мелочи”.
Помимо практичности многих способов поведения, существует также основополагающий кодекс поведения, в котором долг, честь, надежность, порядочность и все другие безупречные добродетели являются живыми понятиями, к которым человек должен стремиться. Благородство – это не только вопрос ранга, но и способ существования, поэтому одним из самых больших оскорблений в элитных кругах является обвинение кого-то в том, что он не умеет себя вести.
Поэтому для многих стало неожиданностью, когда Меган при полной поддержке Гарри заявила людям, с которыми теперь общалась, что считает их образ жизни, ценности и правила поведения ниже своих собственных.
“Она почти сказала, что пришла сюда, чтобы спасти нас от нашего жалкого образа жизни, – сказал один из придворных. “Она всегда так потрясающе уверена в своей правоте, что это граничит с высокомерием. Я никогда в жизни не видел человека, настолько лишенного сомнений в себе”.
“Она так откровенна в этом вопросе, что просто бесстыдна. Она входит в комнату, берет все на себя, говорит всем, как она хочет, чтобы все происходило, и выходит, ожидая, что все выполнят ее требования. Она вне господства, вне того, чтобы быть госпожой. Она воображает себя силой природы, причем совершенной. И Гарри считает ее идеальной”.
Один из членов королевской семьи подтвердил это, заявив: “Она настолько самоуверенна, что это пугает. Я привыкла думать, что королева Елизавета (королева-мать) была самой самоуверенной личностью, которую я когда-либо встречала. Меган ее затмила”.
Именно здесь мы видим линию, восходящую к предыдущим поколениям. Меган – не первая из влиятельных личностей, которые были поглощены британской королевской семьей. Королева-мать была первой. Принятая в семью герцогиней Йоркской в 1923 году, она была такой сильной натурой, такой решительной и волевой, таким хитрым и эффективным манипулятором, что даже Гитлер счел своим долгом назвать ее “самой опасной женщиной в Европе”.
Ее муж Берти, более известный в истории как король Георг VI, был так же очарован ею, как его брат Дэвид, тогда принц Уэльский, а затем король Эдуард VIII и герцог Виндзорский, Уоллис Уорфилд Симпсон.
Я немного знала герцогиню Виндзорскую, но оставлю свои замечания о ней на потом. Достаточно сказать, что Меган и Гарри продолжают давнюю традицию могущественных женщин, пленяющих Виндзорских принцев, многие из которых, по-видимому, склонны отдавать свою судьбу в руки этих женщин, каждая из которых рассматривалась своим принцем как Дельфийский Оракул. Все три были откровенно честолюбивы, но только две из них действительно получили то, что они хотели, а третья пережила свой худший кошмар.
Оглядываясь назад, становится очевидным, что у Меган был план, касающийся ее свадьбы. Она хотела, чтобы это был самый красивый и гламурный праздник. Это должно было быть идеальное место для ее знакомства с миром в целом. Это утвердило бы ее, как красивую, желанную, женщину стиля и вкуса, как человека, у которого есть все, каждая добродетель, от поверхностного стиля и красоты до глубокой бездны характера. Она представляла себя драгоценностью, которую королевской семье посчастливилось иметь в своей короне, и мир должен был это увидеть. Она не хотела, чтобы кто-то из ее семьи, за исключением родителей, был там. Она не хотела, чтобы кто-нибудь из них или ее старых друзей попал под лучи славы на ее параде.
Она не хотела иметь слишком много связей с прошлым, которое оставила позади. Тогда она была обычной девушкой на побегушках. И вот теперь она взлетела на самую вершину. Теперь она была необыкновенной женщиной, и она всем своим видом передавала послание, что она уникальна и совершенна настолько, насколько это возможно.
Это было началом новой жизни, славной жизни, жизни, в которой она будет наслаждаться славой, которой она искала всю свою жизнь и добивалась в течение последних семи лет.
Кроме того, ее свадьба давала возможность познакомиться с людьми, которых она едва знала, но которые потенциально могли пригодиться в будущем, такими как Опра Уинфри. Отныне она будет звездой А-листа, и она намеревалась укрепить свой статус, имея в друзьях настоящих звезд, таких как Джордж и Амаль Клуни, несмотря на то, что знала их лишь совсем немного.
По словам самой Меган, она в высшей степени честолюбива. Как именно, еще предстоит выяснить, хотя последние два года показали, что она женщина безграничных амбиций и дальновидности.
“Никто на самом деле не понимал, насколько она амбициозна и насколько финансово обеспечена”, – сказал мне один королевский кузен.
Однако, как только они с Гарри объявили, что уходят из королевской жизни, чтобы сколотить свое финансовое состояние, стало ясно, что быть старшим членом королевской семьи, занимающим одно из самых выдающихся мест на земле, для нее недостаточно. Это место было слишком ограниченным, и вместо того, чтобы приспособиться к нему, она решила, что оно должно приспособиться к ней. Тем самым она продемонстрировала, насколько она действительно меняет правила игры. Это то, чему аплодируют ее поклонники, и, по иронии судьбы, одним из людей, которые больше всего поддерживали ее, была королева.
Елизавета II и Филипп в свое время тоже меняли правила игры, но делали это так, чтобы не раскачивать королевскую лодку. Королева все еще надеется, что плавание Меган и Гарри в будущее позволит им функционировать таким образом, чтобы они могли пробиться, не нанося ущерба своему королевскому наследию, создавая новый образ жизни, от которого будущие поколения запасных могли бы извлечь выгоду.
Хотя Меган и Гарри, уходя из королевской семьи, подчеркивали что их целью была финансовая независимость, многие считают, что ее амбиции не ограничиваются тем, чтобы набивать карманы, используя королевские возможности.
“Я слышал, что она собирается баллотироваться в президенты Соединенных Штатов, – сказал мне один из старых друзей Гарри. – Я думаю, что она использует [свой королевский статус], чтобы улучшить свои шансы. Посмотрим, достигнет ли она своей цели”.
Задолго до того, как публика узнала, что Меган поощряет Гарри отступить от своей королевской роли, она заложила основу для этого. Она делала это различными способами, одним из которых было донести до каждого, с кем она вступала в контакт, что она не испытывает благоговения перед монархией. Как сказал его друг, “одно можно сказать наверняка. Она никогда не испытывала никакого уважения к институту, в который вступила, выйдя замуж. С самого начала было очевидно, что она чувствует, что знает лучше нас, и может просветить всех нас, бедных слюнтяев, в том, как мы должны жить”.
В то время как сторонники Меган будут восхищаться тем, что она могла быть настолько твердой в своих убеждениях и взглядах, что оставалась равнодушной и не впечатленной своим вхождением в самую выдающуюся семью мира, те, кто пересекался с ней, были поражены тем, что они приняли за неуважение к себе. Примером может служить ее поведение в преддверии свадьбы. С самого начала она сопротивлялась королевской традиции при полной поддержке Гарри, который ходил вокруг и говорил: “Чего хочет Меган, то и получает”.
Примером могут служит такие случаи, когда Меган довела до слез Кэтрин Кембриджскую из-за платья Шарлотты; когда Меган фактически назвала члена персонала лжецом, в то время, как женщина явно говорила правду (что привело к тому, что Меган сделали замечание, что королевские особы не разговаривают с персоналом подобным образом); перепалка из-за предполагаемой затхлости часовни Святого Георгия, которая привела к тому, что Меган запретили распылять ароматы по всей древней часовне, чтобы она пахла как дамская комната в Сохо-Хаусе.
За эти годы я посетила множество мероприятий в часовне Святого Георгия, в том числе, посвящение принца Уильяма в рыцари Ордена Подвязки. Я могу сказать вам, что она имеет успокаивающий букет древней, ухоженной и чистой часовни, которой и является. Скамьи, обработанные пчелиным воском, сияют патиной столетий, который также испускает тонкий, но восхитительный аромат.
Это было явной анафемой для кого-то столь “классного”, как Меган, которая к этому времени рассматривалась ее поклонниками не только как Петроний Арбитр “классности”, но и как ее квинтэссенция. Несмотря на то, что Меган имела некоторое представление о том, что считается антиквариатом в Америке, поскольку ее дед держал антикварный магазин, она не знала, что то, что считается антиквариатом в Америке, то есть что-то старше 75 лет, почти новодел в Европе. Она не была знакома с ароматом мебели, хорошо отполированной на протяжении веков. Вместо того, чтобы распознать приятный аромат ухоженного здания, вроде часовни Святого Георгия, она обнаружила, что этот запах ей чужд и потому отталкивает.
Людям не нравится, когда новичок показывает им на словах или на деле, что они не так хороши, как он, и это вызывает особую обиду, когда получатель критики имеет доказательства того, что это не так, в тысячах комплиментов, полученных им за десятилетия. Поскольку Меган обвиняла часовню в зловонности, когда ее часто хвалили за тонкий и древний запах, это вызвало обиду. Многие люди в Виндзоре пришли к выводу, что ей нужно многому научиться, и Гарри должен быть мудрым и сообщить ей об этом факте, вместо того, чтобы вести себя так, как будто все остальные были невежественны, кроме них двоих. Хорошей отправной точкой, по их мнению, было бы понимание парой того, насколько ограничены ее знания об их мире. Но, напротив, она была настолько самоуверенна, что производила впечатление презрительной всезнайки.
А что касается свадьбы, то она точно знала, чего хочет, и они оба хотели, чтобы она это получила.
“Гарри и Меган вели себя самым необычным образом, – сказал один из членов королевской семьи. – Их поведение не предвещало ничего хорошего в будущем”.
“Это наша свадьба, и мы хотим, чтобы все было по-нашему”, – заявила Меган, но поскольку Гарри почти ничего не говорил, кроме повторения мантры “Чего хочет Меган, то и получает”, никто не обманывался, понимая, что использование ею местоимения первого лица во множественном числе означает, что она выражает только свое мнение.
Список приглашенных был первым из многих традиций, которые были отвергнуты по приказу Меган при полной поддержке Гарри. Были приглашены сотни людей, связанных с благотворительностью, что подтвердило их полномочия как филантропов, мыслящих терминами благотворительности. В список также были включены все знаменитости, с которыми она когда-либо пересекалась. С некоторыми она едва познакомилась, с другими – виделась всего два или три раза, но они с Гарри пригласили их всех, и все, кто пришел, добавлял гламура этой свадьбе.
Эндрю Мортон заметил, что это был умный карьерный шаг, потому что, как только они были приглашены, они были в долгу у этой пары.
Брак с британской королевской семьей не был обычным явлением. Такое случается раз в жизни. Для семьи Меган это было нечто большее: она была источником огромной гордости, которая превратилась во всемирное унижение. Принц Филипп особенно хорошо понимал это: три его сестры не были приглашены на его собственную свадьбу, потому что их мужья были немецкими офицерами во время войны, которая закончилась за два года до его свадьбы. Это причинило ему боль, а принцессе Готфрид фон Гогенлоэ-Лангенбург, маркграфине Баденской, и принцессе Георг Ганноверской – огромное смущение.
Меган и Гарри, однако, были безразличны к тому, как их действия отразятся на ее семье. По их мнению, у нее появилась новая семья, к которой она теперь стремилась. Это были не члены королевской семьи, от которых к этому времени они уже отворачивались, несмотря на рассказ Гарри по радио, что Меган так хорошо привязалась к его родственникам, что они заменили ей семью, которой у нее никогда не было. Нет, эта новая семья состояла из представителей шоу-бизнеса или знаменитостей в ее новой жизни, которая, как казалось Меган, началась только после того, как она получила свою роль в Suits.
Эта новая семья включала в себя актерский состав Suits, который почти в полном составе был на свадьбе, а также знакомых Меган, таких как Джессика Малруни, Маркус Андерсон, Опра Уинфри, Гейл Кинг, Амаль и Джордж Клуни.
Для дворца управление Гарри и Меган списком приглашенных казалось неуместным и опасным. Королевские и аристократические свадьбы – это не повод для того, чтобы жених и невеста подтверждали свои гуманитарные полномочия перед глазами всего мира или приглашали знаменитостей, которые на самом деле были счастливы тем, что их принимают в королевские круги. Свадьбы предназначены для празднования Союза двух семей, когда приглашаются все ветви семей жениха и невесты, а также все близкие или давние друзья.
Исключив свою семью, Меган и Гарри причинили вред не только им, но и самим себе, особенно самой Меган, поскольку большинство людей пришли к выводу, что Меган больше, чем Гарри, несет ответственность за исключение своих родных из списка приглашенных. Единственное, чего дворец не хотел, так это чтобы кто-то вошел в королевскую семью, как испорченный товар, но поскольку свадьба Гарри и Меган не была государственным событием, никто во дворце не имел права вмешиваться.
В подходе Меган и Гарри было еще одно измерение, которое тоже казалось разрушительным. Чтобы оправдать исключение родственников Меган, они также пренебрегли приглашением членов королевской семьи, которые считаются “более широкой родней”. Это вызвало бесконечное возмущение, и в этом не было никакого смысла, особенно учитывая, что в часовне были сотни свободных мест. Несмотря на то, что все сделали хорошее лицо, это раздражало. Внуки герцога и герцогини Кентских Леди Амелия Виндзор, лорд Даунпатрик и леди Марина Виндзор были на этой свадьбе лишь тремя из многих представителей дальней королевской родни. Так же не были приглашены и все европейские королевские особы. Главы государств и правительств не приглашались, потому что брак Гарри не был государственным делом, это был семейный праздник. Все в королевских кругах знают, насколько важны такие мероприятия, как упражнения на сближение. На человеческом уровне они были даже более важны для королевских особ, потерявших свои троны. Такие случаи, как браки и большие юбилеи, являются редкой формой подтверждения их некогда славного, а теперь утраченного статуса. Эти люди не только лишились значимой возможности, но и привели многих к выводу, что Гарри и Меган бессердечны.
Жестоким считалось и то, что были отвергнуты и некоторые из самых старых и верных друзей Гарри. Такие люди, как Том «Скиппи» Инскип, пострадали за Гарри, когда того поймали на приеме наркотиков. Том позволил прессе несправедливо осудить его, взяв на себя вину, которая по праву принадлежала Гарри, и промолчав, чтобы спасти шкуру друга. Невозможно было поверить, что Том и Лара Инскип не были приглашены в Фрогмор-хаус. Обида? За то, что также пытался предостеречь Гарри от поспешного вступления в брак.
Гарри был гостем на Ямайской свадьбе Тома с дочерью лорда Сент-Хелена достопочтенной Ларой Хьюз-Янг на Round Hill в 2017 году. Они были настолько хорошими друзьями, что Том и Лара пошли на крайнюю жертву, запретив своим гостям пользоваться мобильными телефонами во время свадебных торжеств, чтобы удовлетворить желание Меган уединиться. Это не очень понравилось другим гостям, но лучшие друзья с радостью принимают других лучших друзей даже к неудобствам меньших друзей.
Тем не менее, как только Меган узнала, что Скиппи был не в восторге от ее существования, он был подвергнут глубокой заморозке и исключен вместе с женой из святая святых. При этом Меган сообщила всем, включая мировую прессу (которая подхватила их унижение), что Инскипы были понижены с первого до второго класса.
“Все эти счеты, в которые вовлечены Меган и теперь Гарри, просто жалки, – сказал королевский кузен. – Совершенно неуместно и совершенно противоположно улучшению жизни”.
Инскипы, однако, вернут должок. Обычно члены королевской семьи приглашаются в качестве крестных родителей детей своих друзей. Отказ пригласить королевского друга может быть истолкован как пренебрежение. Поскольку у Лары вот-вот должен был родиться ребенок, их друзья хотели знать, пригласят ли они Гарри стать крестным отцом. Они сказали, что не собираются делать ничего подобного, и повторяли это так часто, что эта фраза попала в воскресную колонку светской хроники Mail on Sunday.
Королевские свадьбы – это незабываемые события не только для тех, кто смотрит их по телевизору, но и для тех, кто их посещает, и для тех, кто этого не делает. И в часовне Святого Георгия, и во Фрогмор-хаусе было так много неожиданных недомолвок, что несколько человек задались вопросом: “Что происходит?”
Если бы Гарри и Меган придерживались королевских и аристократических традиций, то были бы приглашены все родственники, которых предписывал обычай. Очень немногие приглашенные отказались бы, поэтому в часовне было бы множество малоизвестных членов королевской семьи и около пятидесяти гостей из прошлого Меган.
Среди них были бы такие люди, как ее дядя по отцовской линии Майк Маркл, дядя по материнской линии Джозеф Джонсон и его жена Памела. Скорее всего, они не стали бы участвовать в вечернем празднестве во Фрогмор-хаусе, но честь была бы оказана всем присутствующим, и Меган показала бы всему миру, что, как бы она ни гордилась своим успехом в этом мире, она не стыдится своих корней. Это повысило бы ее репутацию, но вместо этого она поставила под сомнение декларируемые ею ценности. Это была роковая ошибка с ее и Гарри стороны.
По общему признанию, у Меган и Гарри было достаточно сторонников, которые вели бы себя точно так же, как они. Но большинство людей считают, что они начали свой брак в водовороте, и как только этот тон был задан, изменить его стало трудно. Тем не менее, церковная служба, прием в Виндзорском замке и последующее празднование в Фрогмор-хаусе прошли с большим успехом.
По словам одного посетителя, “это была прекрасная вечеринка”, “очень счастливый случай”.’
Пара явно была “очень влюблена”, хотя они проводили довольно много времени, позируя для фотографий.- Несмотря на это, отсутствующие вызвали много разговоров и еще больше спекуляций. Поскольку такое исключительное поведение казалось нетипичным для Гарри, люди спрашивали, могла ли Меган получить такой жесткий контроль над ним, что она уже тогда изолировала его друзей?
Для старшего поколения это было похоже на то, как мать Гарри использовала список приглашений на свою собственную свадьбу и свадебный завтрак, следующий за ним, чтобы показать свою власть. Она вычеркнула имя своей приемной бабушки, леди Барбары Картленд, из списка на том основании, что она привлечет к себе слишком много внимания публики, тем самым заберет внимание, которое Диана приберегала для себя. Автор Кеннет Роуз писал, как отец Дианы “Джонни Спенсер говорил мне, что он хотел бы надеть свою серую форму, когда Диана выйдет замуж за принца Уэльского, но сама Диана возражала. Она думала, что это будет отвлекать внимание от ее собственной внешности. Это очень необычно, как что-то из “Короля Лира”.
Когда Джонни Спенсер показал Диане свой черновой список, она вычеркнула всех членов семьи, которые не потрудились приехать на свадьбу ее сестер! Однажды она станет очень грозной.
На самом деле Диана уже в девятнадцать лет была грозной женщиной, и она воспользовалась своим замужеством, чтобы передать послания многим из окружения своего мужа, а также всему миру в целом, во многом так же, как это делали Меган и Гарри. Она даже пыталась помешать Чарльзу пригласить многих его ближайших друзей, таких как Лорд и Леди Трайон, а когда он уперся, настояла, чтобы они присутствовали только на церковной службе, но не на свадебном завтраке в Букингемском дворце. При этом она указала на то, что их понизили в классе, – тактика, которую ее сын и его жена применят с такими людьми, как Инскипы.
Люди, заметившие параллели между поведением Дианы, ее сына и невестки, начали задаваться вопросом: будет ли Меган так же избавляться от персонала, друзей и родственников, как это делала Диана, когда присоединилась к королевской семье? В 1981 году, через несколько месяцев после свадьбы, она настояла, чтобы Чарльз избавился от своего верного камердинера Стивена Барри. Затем она вынудила уйти его личного секретаря, достопочтенного Эдварда Адина, сына бывшего личного секретаря королевы Майкла, Лорда Адина, несмотря на то, что Эдвард Адин отказался от весьма успешной карьеры в адвокатуре, чтобы работать на принца Уэльского. Она также уволила своего личного секретаря Оливера Эверетта, потому что он продолжал давать ей информационные материалы, которые она не хотела читать, хотя он тоже отказался от успешной карьеры дипломата, чтобы занять этот пост. Были ли параллели с Дианой случайными, или люди должны были подготовить себя к нападениям, подобным нападениям Дианы?
Ответ не заставил себя долго ждать. Через три дня после свадьбы Гарри и Меган посетили вечеринку в саду Букингемского дворца, посвященную 70-летию принца Чарльза, на которой присутствовали представители его многочисленных благотворительных организаций и партнеров. Меган выглядела очень красивой, когда они с Гарри вышли на лужайку. Они нырнули внутрь, радостно протягивая руки тем, кого отобрали для представления. Она очаровала всех. Через пятнадцать минут она повернулась к Гарри и сказала: “Гарри, это действительно скучно. Давай уйдем отсюда”.
К его чести, он сообщил ей, что им придется остаться.
– Но, Гарри, – сказала она, – это так скучно. Мы сделали свое дело. Все знают, что мы были здесь. Пойдем.
Гарри сказал, что они должны остаться, и они двинулись дальше.
Как упоминалось в Главе 1, на следующий вечер я ужинала с аристократом с безупречными дворцовыми связями. Главной темой разговора было желание Меган убежать, как только она покажет себя, а на вечеринке в саду воцарится скука. Официальные мероприятия сбили ее с толку. Если она не может проявлять свои эмоции, то ей незачем присутствовать.
Человек, который подслушал разговор между ней и Гарри, был настолько ошарашен, что не мог держать это при себе. Мы все согласились, что это очень плохой знак. Меган искренне верила, что ей достаточно принарядиться, излучать восторг и очарование, позируя перед камерами, а затем уйти через пятнадцать минут, как только наступит скука. Она явно не понимала, что гражданские обязанности королевской семьи и аристократии включают в себя встречу и приветствие как можно большего количества людей в подобных случаях.
В нашем мире нет коротких путей. Вы либо выполняете свои обязанности в полном объеме, либо терпите неудачу. Большая часть доброжелательности, которая генерируется, происходит не перед камерой, а вне ее, когда вы взаимодействуете с людьми, которые приехали издалека, чтобы встретиться с вами, иногда с большими затратами и с большими неудобствами.
Она явно не понимала разницы между появлением кинозвезды и появлением королевской особы перед публикой. “Она думает, что жизнь – это фотосессия, – сказал аристократ. – Ей еще многому надо научиться, – добавила я.
Затем выяснилось, что “во дворце начали делать ставки на то, как долго продлится брак. Большинство людей выбирают два года, оптимисты – пять”. Третья сторона дала ему восемнадцать месяцев, а я вообще отказалась от пари. Помимо того, что я не обладала достаточными знаниями, чтобы сделать обоснованное предположение, я также надеялась, что она поймет, насколько важная роль ей была отведена. Я хотела, чтобы она оправдала мои ожидания. Я видела этот брак таким, каким он был, – уникальным местом в истории”.
Беседа завершилась сообщением, что недавно ставший герцогом Сассекским Гарри получил во дворце новое прозвище. Теперь он был известен как Гарри Минетчиков, потому что люди во дворце были убеждены, что его мозги были одурманены умопомрачительно хорошим сексом.
“Это было бы трогательно, если бы не было так опасно”, – сказал мне королевский кузен. – Его глаза следят за ней по комнате, как будто он преданный щенок, а она – самый замечательный хозяин, который когда-либо существовал. Это были Дэвид и Уоллис (герцог и герцогиня Виндзорские) или Берти и Элизабет (Альберт, герцог Йоркский, король Георг VI и Леди Элизабет Боуз-Лайон, герцогиня Йоркская, а затем королева Елизавета).
И все же Гарри противостоял Меган, когда она хотела, чтобы они избегали того, что он считал своим долгом, хотя она и не понимала всей важности этого. Это само по себе было многообещающим знаком. Это означало, что там, где речь шла о его долге, он мог выполнить его и, более того, мог побудить ее сделать то же самое. Пока это продолжалось, оставалась надежда на Гарри Минетчикова и Трудную Меган, поскольку такие люди, как писатель Дэвид Дженкинс, партнер бывшего редактора Vogue Александры Шульман, уже начали называть новоиспеченную герцогиню Сассекской.
Мало кто из нас знал, что менее чем через два года Меган и Гарри откажутся от королевского образа жизни, заявив, что хотят стать “финансово независимыми”. Поскольку до встречи с Меган Гарри никогда не жаловался на то, что у него есть финансовые проблемы, можно с уверенностью заключить, что именно она была движущей силой этого решения и что Джина Нелторп-Коун была права с самого начала.
Меган Маркл – прежде всего, деловая женщина. Хотя в этом нет ничего плохого, на самом деле, это кажется мне значительно более низким призванием, чем быть альтруистичным и живым воплощением надежд миллиардов людей.
Может быть, Меган и не лгала, когда написала в своем первом блоге, что ее не интересует слава сама по себе. Возможно, ее истинной целью было сочетание активности и вознаграждения, сопутствующего успеху. Она писала, что ей нравятся привилегии знаменитостей: наряжаться, прихорашиваться, продвигаться по службе, и получать деньги. Дело было даже не столько в деньгах, ей требовалось финансовое вознаграждение за работу. И поскольку королевские особы компенсируют свою деятельность уважением, а не вознаграждаются за нее материально, то работа королевской особы, долг, выполненный без финансовой прибыли, был не для нее.
Автор перевода ROYALS
