Да-да, я о том самом Полиграфе Полиграфыче Шарикове, который “зародился в квартире” профессора Преображенского.
Филипп Филиппыч, главный герой булгаковского “Собачьего сердца” занимался, в каком-то смысле, евгеникой, экспериментируя в части омоложения организма человека.
И, как вы помните, угораздило же его произвести опыт над милейшим псом, дворняжкой, которого в доме профессора нарекли Шариком.
Можно сказать, приютили. Хотя и с корыстной целью. И даже не надеясь, что после опыта псинка выживет.
Но он выжил и задал хозяевам жару. Поскольку выяснилось, что евгеника евгеникой, а против человеческой природы не попрешь, и что было заложено – то из Шарика и получилось. Полиграф Полиграфыч.
Который “мучаете себя, как при царском режиме”, “салфетку – туда, галстук – сюда, да “извините”, да “пожалуйста-мерси”.
И при этом одновременно: “Я без пропитания оставаться не могу, где же я буду харчеваться?”
Кстати, популярность у Шарикова была бешеная: и тебе пресса с магнезиевой шипящей фотовспышкой, и тебе странница из Пскова “собачку говорящщую посмотреть пришла”.
Заодно на профессора Преображенского ещё и постукивать начали куда надо. Да так постукивать, что он демонстративно собрался “бросить практику в Москве” и податься до городу Парижу. А верный Борменталь намекал на чашу с иадом для Шарикова.
Вы ещё не уловили аналогию?
Жил-был принц Гарри. Угораздило его познакомиться с Меган Маркл. Семья не пришла в восторг, но Гарри настаивал.
И семья решила рискнуть, мол, покажем всем, что мы вполне себе толерантная монархия. Современная.
Афроамериканка? Прекрасно, докажем всему миру, что мы не расисты. Разведена? Ммммм… Ну Чарльзу же, наследнику престола, позволили жениться на разведенной. Докажем ещё раз широту взглядов. Актриса? Отлично, значит фотовспышек не испугается. В остальном – воспитаем.
Эксперимент начался.
Подопытная, конечно, блох ни зубами, ни пальцами не ловила, но с протоколом не ладила на манер Шарикова. Ей все эти “пожалуйста-мерси” были глубоко неприятны.
И хотя на Полиграфа Полиграфыча все же сумели натянуть штаны и ему со временем даже понравилось, то колготки на подопытную, как ни старались, надеть не сумели.
Зато пресса была в восторге и каждую попытку подопытной поймать блоху под мышкой зубами каждый её промах с радостью фиксировала под блеск электронных фотовспышек.
В общем, “времена назверели” и подопытная потребовала свободы. Но опять же по-шариковски. “Я без пропитания оставаться не могу”. Ладно, отпустили с миром, дали денег.
Но подопытной же всё мало было. И подопытная начала на экспериментаторов стучать. В СМИ жаловаться, книги выпускать.
Экспериментаторы сердились, но ничего поделать не могли.
Потому что здесь начинается развилка: Шарикова-то вернули к обычному, натуральному пёсьему состоянию парой взмахов скальпеля.
А вот подопытную теперь и назад не заберешь, и на воле вольной оставлять – себе дороже…
Вот такой синдром Шарикова. Абырвалг британской королевской семьи.
